Рене по прозвищу Резвый - Елена Кондаурова Страница 47

Из-за Лесопилки на Хайроке пришлось задержаться до самого вечера, и Рене использовал это время, чтобы еще раз навестить отца Онория и отдать ему еще три тысячи золотом. Больше отдавать Рене побоялся, мало ли, как сложатся обстоятельства. А меньше не хотел по той же самой причине.

Следующим островом, который они посетили, был Эль Каймано, где они выгрузили сахар и красное дерево, затем Айла Баллена, на котором остались десять тонн какао. Затем был уже знакомый Тендейлз, где Рене на хороших условиях сбыл табак и кофе и где по старой памяти заглянул в таверну «Семь крошек». Эта забегаловка напоминала ему о самой крупной и удачной сделке, которую он заключил, и была окружена в его представлении эдаким золотистым ореолом хорошей приметы. Видит бог, сейчас Рене как никогда нужны были хорошие приметы.

Владелец таверны, которого все звали просто по имени, месье Гийом, тоже узнал щедрого молодого капитана и не отказался присесть к нему за стол и поделиться последними новостями. Их общение закончилось для Рене весьма неожиданно. Узнав, что следующим островом, куда направится «Афина», будет Омори, месье Гийом буквально упал в ноги Рене, умоляя отвезти на Айль де Оранж сто двадцать бочек вина.

— Это же все равно по пути! — убеждал он. — Вы потеряете всего один день, даже меньше! Я хорошо заплачу!

Рене сначала отказывался, приводил какие-то доводы. Сверкать своей преступной физиономией на Айль де Оранже ему совсем не хотелось. Однако месье Гийом вцепился в него как клещ, и Рене в конце концов согласился. Но не из-за настойчивости ушлого торговца, а из-за вдруг осенившего его воспоминания о Лулу.

Ведь на Айль де Оранже осталась малышка Лулу!

Все это время Рене не слишком часто вспоминал о ней, убедив себя еще тогда, во время побега, что они расстаются навсегда. Но ведь с тех пор прошло время, и многое изменилось. Он теперь капитан корабля, у него есть деньги, и он может предложить Лулу уехать вместе с ним. А что? Может, ей надоело прислуживать Тульоновой дочке, и она совсем не прочь посмотреть мир.

Чем больше Рене об этом думал, тем сильнее ему нравилась эта идея. Это было бы просто замечательно, если бы Лулу согласилась уплыть подальше от Айль де Оранжа с его рабством, плантациями, виселицами и прочей ерундой. Он, конечно, не таскал бы ее за собой по морям, она же не рыжая Беатрис, которой сам черт не брат. Как ни молод был Рене, а все-таки понимал, что женщине нужен свой дом, да и вообще женщина на корабле — это… Нет, Рене снял бы ей хороший домик на Бельфлоре и попросил присматривать за девушкой старину Собрика, или на Хайроке, если Бельфлор ей не понравится. Там будет церковь Сиплого и отец Онорий. Он бы тоже не отказался за ней присмотреть, Рене был абсолютно в этом уверен. А сам бы заходил каждый раз, когда оказывался поблизости. Ему бы тоже было хорошо возвращаться в дом, где тебя всегда ждут. По-настоящему ждут, а не как шлюхи в борделе, которые рады любому, кто платит. Конечно, жениться он на ней не сможет, ведь Рене барон, а она служанка, да еще и мулатка, но относиться он к ней будет как к любимой женщине, и ей будет хорошо и так. А когда он соберется возвращаться во Францию, то купит ей земли и оставит достаточно денег, чтобы у нее больше не было нужды на кого-то работать.

Рене размечтался, как можно мечтать только когда тебе восемнадцать лет, и промечтал всю дорогу до Айль де Оранжа. Он напрочь забыл, что у него на шее висит куча обязательств и перед своей собственной командой, и перед конвоем, и перед теми, кому он подрядился доставить груз. Что после Айль де Оранжа ему придется идти не на Бельфлор или Хайрок, а на Омори, выгружать какао. После Омори на Коста-Синистру, а после Коста-Синистры на тот самый Чактча за сокровищами, которые нужны не только ему, но еще и Белтропу на его жутком мановаре. Мысли о том, что Лулу будет подвергаться рядом с ним опасности, даже не пришли Рене в голову. Так же как и те, что ей придется проболтаться на корабле немало времени, прежде чем она получит свой хороший домик. Рене мечтал, строил воздушные замки и весь извелся от нетерпения, пока дождался, когда «Афина» причалит к знакомой пристани.

Как только все три корабля, «Афина», «Одиссей» и «Касатка», наконец-то бросили якоря в порту Айль де Оранжа, Рене первым делом подозвал к себе Шныря и приказал:

— Значит, так. Пока наши разгружаются, сбегаешь в поместье месье Тульона, вернее, покойного месье Тульона, вернее, бывшее поместье месье Тульона… Тьфу ты, черт, запутался! — Рене вдруг разволновался непонятно от чего. — В общем, этот Тульон недавно сдох, а ты меня понял, Шнырь!

Тот радостно оскалился.

— Конечно, понял, капитан, как не понять!

— Так вот, возьмешь деньги, я тебе дам, и купишь там у них чего-нибудь, ну хоть того же кофе пару мешков, скажи, что по всему острову молва идет, какой у них хороший кофе. — Это, кстати, была чистая правда. Покойный Тульон обожал свой кофе и трясся над кофейными кустами, как над детьми.

— Сделаю, капитан!

— А между делом узнай, где сейчас находится Лулу, она раньше была служанкой в доме месье Тульона. Мулаточка, хорошенькая такая, улыбчивая, волосы черные, кудрявые, в переднике всегда, — смущаясь и надеясь, что Шнырь этого не заметит, описал Рене свою тайную возлюбленную. — Так вот, если она в поместье, делай что хочешь, но найди возможность перекинуться с ней парой слов, понял?

— Понял, — кивнул Шнырь. — А что ей сказать-то?

— Скажи, что ей передает привет Рене. Что он теперь капитан и очень хочет, чтобы она пришла сегодня ночью на старое место. Запомнил?

— Запомнил, давай деньги. — Шнырь протянул руку за золотом, одновременно поворачиваясь, чтобы бежать к сходням.

Рене достал из кармана несколько золотых.

— Держи, — высыпал их в грязную ладонь Шныря. На секунду сжал ее в своей руке. — Сделай все, как надо, приятель, и я этого не забуду!

— Да ладно тебе, капитан! — отмахнулся юнга, застучав босыми пятками по палубе. — Что мы, не люди, что ли?

Рене не удержался, рассмеялся ему вслед и пошел следить за разгрузкой. На берег он спускаться пока не собирался, вдруг кто-то узнает. Лучше попозже, когда стемнеет и когда Шнырь принесет хорошие новости.

Шнырь вернулся через пару часов, когда Рене уже вконец извелся и даже всерьез собрался прибить поганца. Ну где можно так долго шляться? До поместья всего полчаса, если бегом, конечно.

Но стоило Шнырю взбежать по сходням на «Афину», как все было забыто и прощено.

— Ну что? — сгорая от нетерпения, бросился к нему Рене. — Нашел?

— Нашел, нашел, — тяжело дыша, видно, и правда бежал всю дорогу, сказал Шнырь.

— Как она? С ней все в порядке?

— Да нормально! — Юнга согнулся пополам, пытаясь выровнять дыхание.

— Что она сказала?

— Сказала, что придет. Капитан, а кофе я правда купил! Скоро привезут на подводе, хозяйка обещала! Вот деньги, которые остались! — Он залез в карман и вытащил оттуда горсть серебра.