Тарзан и Город Золота - Эдгар Берроуз Страница 45

Изумление и ярость толпы сменились единодушным молчанием. Теперь все взгляды были обращены на королеву, чью прекрасную внешность до неузнаваемости исказила злоба. Казалось, еще момент, и она задохнется от переполнявшего ее гнева. Наконец она справилась с собой и грозно обрушилась на Томоса.

– Что все это значит? – кричала она. Томос, удивленный не менее королевы, заикался и дрожал.

– Даже в храме Тооса завелись изменники! – кричал он. – Я приказал Эроту подготовить девушку для объятий Ксаратора, потому что я знал его верность королеве и его способность лучше всех выполнить это поручение. Я не знаю, о прекрасная Немона, было ли совершено дикое преступление, или тело Эрота заменило дочь Тудоса задолго до этого момента.

Королева приказала жрецам опустить тело Эрота в пылающий кратер, и, как только оно исчезло в огненной лаве, процессия без промедления двинулась назад в Катну.

В мрачной тишине спускалась колонна по извилистой дороге к Полю Львов. Раздраженная и угрюмая королева сидела в своей золотой колеснице. Ее взгляд часто останавливался на могучей фигуре властелина джунглей, который шел рядом.

Наконец она нарушила тишину.

– Двое твоих врагов ушли в иной мир, – сказала она. – Я уничтожила одного, но кто же уничтожил другого, как ты думаешь?

– Возможно, это сделал я, – предположил Тарзан с улыбкой.

– Я думала о тебе, – ответила Немона спокойно.

– Кто бы это ни сделал, он сослужил хорошую службу для Катны.

– Возможно, – наполовину согласилась она, – но не убийство Эрота раздражает меня. Меня злит та наглость, с которой они нарушают планы Немоны. Кто бы это ни сделал, он обворовал Немону, лишив ее радости, которую она могла испытать в этот день. Однако это не может повлиять на мое решение в отношении Тудоса, его дочери и Джемнона. Я найду эту девку, и ее смерть будет намного страшнее той, которой она избежала сегодня. Ей не удастся уйти от меня. Тудос и Джемнон также заплатят более высокую цену, потому что один из них посмел обойти королеву.

Тарзан лишь чуть пошевелил плечами, но не проронил ни слова.

– Почему ты молчишь? – продолжала Немона.

– Мне нечего сказать, – ответил он. – Я могу только не соглашаться с тобой, но убеждать не буду, чтобы не злить тебя больше. Я не вижу особого удовольствия в том, что мои слова причиняют людям зло и вред, ведь на самом деле они направлены на добро.

– Ты хочешь сказать, что я выйду из себя? – спросила королева.

– Конечно.

Она зло тряхнула головой.

– Почему я до сих пор терплю тебя? – воскликнула с гневом Немона. – Но когда-нибудь терпение мое лопнет, и я брошу тебя львам! Что ты тогда будешь делать?

– Я убью льва, – спокойно отвечал человек-обезьяна.

– Но того льва, которому я тебя отдам, ты не убьешь, – промолвила Немона уверенно.

Утомительный переход назад к Катне наконец закончился. Освещенный пылающими факелами, королевский кортеж пересек Золотой мост и начал втягиваться в город. Прибыв во дворец, Немона немедленно отдала приказ о розыске исчезнувшей Дории.

Тудос и Джемнон, счастливые, но заинтригованные таинственным побегом девушки, были брошены в прежнюю камеру и ждали теперь новой причуды Немоны. Тарзану было приказано проводить королеву во дворец и отужинать с ней. Томоса отпустили с коротким напутствием найти Дорию или приготовиться к самому худшему.

Тарзан и королева ужинали вдвоем в маленькой столовой. Их обслуживали рабы, и, как только ужин закончился, Немона провела его в гостиную Слоновой Кости, где Белтар приветствовал его раздраженным ревом.

– Эрот и Мдуза мертвы, – сказала королева, – а Томоса я послала выполнять мое поручение. Теперь нас никто не потревожит.

Снова голос ее стал нежным и ласковым, а манеры мягкими и женственными.

Тарзан сидел и внимательно изучал королеву. Казалось невероятным, что эта очаровательная женщина может превращаться в жестокого тирана, каковым она в сущности и являлась. Но сейчас перед ним была молодая женщина, полная неизъяснимой прелести. В этих прекрасных глазах мерцали таинственные блики, которые оказывали на него какое-то странное, гипнотическое воздействие, постепенно отодвигая воспоминания о ее жестокости в область забвения.