Совесть королям - Мартин Стивен Страница 44

Неужели этот человек и впрямь сейчас притаился на крыше? Или все-таки поджидает в коридоре снаружи? Черт побери! Из-за яркого света двух фонарей Грэшем утратил на время способность видеть в темноте. Даже если их сейчас погасить, у таинственного незнакомца все равно окажется серьезное преимущество. Увы, другого выхода у сэра Генри не оставалось. Потушив оба фонаря, он прижался спиной к стене. Фонарь Марло он оставил на самом проходе. Если этот человек сюда войдет, то непременно споткнется.

Тишина. Не слышно даже нежного дыхания ночного ветра. В крайнее окно по-прежнему лился яркий лунный свет, отчего прекрасной казалась даже крыша свода, хотя мало кто мог эту красоту оценить.

Грэшем осторожно скользнул в коридор, и, держа над головой шпагу, преодолел несколько пролетов винтовой лестницы. Если кто-нибудь попытается напасть на него сверху, то неизбежно напорется на острие шпаги. В свое время полковой капрал посмеялся над такими мерами предосторожности, назвав их повадками труса. Три недели спустя насмешник погиб при штурме крепостной башни. Это не повадки труса, это повадки осторожного человека, который желает остаться в живых даже в самых опасных обстоятельствах.

Дверь, ведущая на крышу, была распахнута. В проеме виднелась дуга ночного неба. Вот незадача! А вдруг за дверью кто-то прячется, и сейчас он получит ею прямо по лицу — точно так же как сам сэр Генри поступил буквально пару часов назад, услышав шаги Лонг-Лэнкина? Грэшем встал на последнюю ступеньку лестницы. Его лица коснулось деликатное дыхание ночного ветерка, и он ощутил, как на лбу выступили капли пота. Главное — спокойствие. Сэр Генри сделал пару бесшумных вздохов. Затем, напрягая буквально каждый мускул, выбрался сквозь дверной проем наружу. Стоило ему шагнуть за порог, как его нога застряла между грубыми досками деревянного настила. Он потерял равновесие и упал, но шпаги из рук не выпустил. Клинок громко звякнул, сэр Генри прокатился вперед. Тишина. Ни единого звука. Он поднял глаза на уровень крыши.

Ничего. Узкий проход, в котором лежал Грэшем, огибал крышу. Слева тянулась узорная каменная кладка высотой примерно до уровня плеч — парапет церкви Кингс-колледжа. Справа крыша круто уходила вверх. В ярком лунном свете было видно, что поблизости никого нет. Однако дальше, насколько хватало глаз, было темно. Где же ему спрятаться?

Ответ неожиданно нашелся сам, хотя и был сопряжен с риском. Ага, теперь понятно, что нужно сделать, чтобы отыскать врага: за считанные мгновения постараться сохранить равновесие.

Однако без риска не обойтись. Впрочем, вся его жизнь — сплошной риск. Дело не в страхе. Все люди испытывают страх. Главное — уметь победить его в себе.

К крыше была приставлена лестница из недосушенного дерева, неуклюжая, очень грубо сделанная. По ней можно подняться к самому гребню крыши. Незнакомец наверняка притаился на другой стороне. Вползти наверх? Или, встав на нижнюю перекладину, выйти к нему? Грэшем предпочел второе.

Лестница оказалась на удивление прочной. Стараясь двигаться предельно осторожно, сэр Генри вышел на крышу, тщательно контролируя каждый шаг. Одна рука с зажатой в ней шпагой поднята вверх, вторая вытянута в сторону — для сохранения равновесия. Стоило ему подумать о том, на какой высоте он находится в эти мгновения, как изнутри его сжала ледяная рука страха. С каждым шагом гребень крыши становился все ближе и ближе. Медленно, мучительно медленно верхняя линия опустилась на один уровень с его головой. Еще один шаг, и глаза Грэшема уже были над ней. Еще шаг — и его плечи…

Неизвестный притаился на противоположном скате крыши неподалеку от лестницы. Как только на фоне залитого лунным светом неба появилась голова Грэшема, он нанес удар шпагой — туда, где только что виднелись голова и шея сэра Генри.

К счастью для Грэшема, противник явно поторопился. Выжди нападавший еще мгновение, и своей шпагой он пронзил бы верхнюю часть его тела. Обычный человек, блесни перед его глазами разящая сталь клинка, отпрянул бы назад и, потеряв равновесие, кубарем полетел бы вниз. Грэшем же, наоборот, подался вперед и отбил удар почти у самого лица. Шпаги сцепились гардами, но сэру Генри удалось-таки выбить оружие из руки противника. Описав в воздухе дугу, шпага полетела вниз. Удара о землю он не услышал. Теперь незнакомец, стоявший ниже Грэшема по другую сторону гребня, одной рукой пытался выхватить кинжал, а другой крепко цеплялся за перекладину лестницы. Прицелившись противнику в горло, Грэшем безжалостно нанес второй удар.

Выбора у него не было — либо убить, либо самому быть убитым. Да и враг отнюдь не невинная овечка. Он сделал свой выбор и проиграл.

По телу неизвестного пробежала судорога. Его рука на мгновение еще крепче стиснула перекладину лестницы, однако затем пальцы разжались, и тело, скользнув по гладкой поверхности крыши, свалилось вниз, в узкий проход.

Грэшем огляделся по сторонам. Пронизанный лунным светом, на высоте пятнадцати — двадцати футов над землей клубился туман, укутывая спящий Кембридж призрачным покрывалом. Крыши домов и церковные шпили поблескивали каплями влаги. В висках у Грэшема зашумело — верный признак того, что надвигается мучительная головная боль. Она сопровождала его каждый раз, когда он проливал чужую кровь.

Грэшем спустился по лестнице на противоположном скате крыши. К великому удивлению сэра Генри, незнакомец был еще жив. Нет, конечно, он умирал, истекая кровью, однако жизнь все еще теплилась в его теле. Услышав приближение противника, умирающий повернул голову.

Грэшем замер на месте, будто пораженный ударом молнии.

Хитон. Николас Хитон, посланник Сесила. Человек, ранее верой и правдой служивший королю. И вот теперь он, облаченный в окровавленную придворную ливрею, умирает пособником Марло!

— Что общего у твоего хозяина с Марло? — прошипел Грэшем, прижав к груди Хитона кинжал.

Глаза умирающего уже почти остекленели. Сверхъестественным усилием Грэшем приподнял Хитона и, не выпуская из рук, перекинул через парапет. На землю с высоты закапала кровь.

— Ты ответишь мне?

Ответа не последовало. Николас Хитон умер, унеся с собой в мир иной известные ему секреты. Оставалось лишь догадываться, в какие тайны он был посвящен.

Еще минута, и сэр Генри столкнул мертвое тело вниз. Оно упало не сразу. Зацепившись накидкой за острый обломок камня, мертвец на мгновение повис в воздухе. Затем ткань с треском лопнула, и Хитон полетел на землю.

Что же он сказал Хитону во время последней их встречи?

«Берегись. Тому, кто высоко взлетел, больнее падать».

* * *

Марло исчез. Немой слуга лежал на прежнем месте без сознания. Судя по всему, у бывшего драматурга, а теперь заклятого врага Грэшема был при себе еще один кинжал, которым он и сумел разрезать путы. Лезвие валялось здесь же рядом.

Если Марло выполнял поручения короля Якова, его убийство могло иметь для Грэшема самые драматические последствия. Правда, сэру Генри оставалась неясна истинная суть странною союза монарха и автора «Тамерлана». Придется на досуге как следует поразмыслить на эту тему.