Восточная миссия - Сергей Бортников Страница 44

Молотов – послу Польши в СССР В. Гржибовскому:

– Польско-германская война выявила внутреннюю несостоятельность Польского государства. В течение десяти дней военных операций Польша потеряла все свои промышленные районы и культурные центры. Варшава, как столица Польши, не существует больше. Польское правительство распалось и не проявляет признаков жизни. Это значит, что Польское государство и его правительство фактически перестали существовать. Тем самым прекратили свое действие договоры, заключенные между СССР и Польшей. Предоставленная самой себе и оставленная без руководства Польша превратилась в удобное поле для всяких случайностей и неожиданностей, могущих создать угрозу для СССР. Поэтому, будучи доселе нейтральным, советское правительство не может более нейтрально относиться к этим фактам…

Советское правительство не может также безразлично относиться к тому, чтобы единокровные украинцы и белоруссы, проживающие на территории Польши, брошенные на произвол судьбы, остались беззащитными.

Ввиду такой обстановки советское правительство отдало распоряжение Главному командованию Красной Армии дать приказ войскам перейти границу и взять под свою защиту жизнь и имущество населения Западной Украины и Западной Белоруссии.

Одновременно советское правительство намерено принять все меры к тому, чтобы вызволить польский народ из злополучной войны, куда он был ввергнут его неразумными руководителями, и дать ему возможность зажить мирной жизнью…

5

Николаю Павелко даже не пришлось заходить в лес – все сделали за него Андрей и Степан. Вскоре трудяга Чорик медленно потащил полный сухостоя воз в сторону дома.

Однако на околице леса дорогу ему преградил фаэтон, запряженный парой лошадей.

Старый пан, тонкий, как струна, холеный, злой, соскочил наземь и, багровея, заорал:

– Опять вы за свойо, пся крев!

– Мы не сделали ничего плохого! – виновато начал оправдываться Степан.

– Молчать, быдло! – Пан замахнулся и со сей силы полоснул кнутом по его лицу. – Марек!

– Что, тату! – сразу откликнулся старший сын, жесткий, властный – весь в отца.

– Проверь, что они украли в нашем лесу!

– Мы не воры, – тихо, но твердо произнес Николай Степанович.

– И брали только сухие ветки! – решительно поддержал его Андрей.

Но это не успокоило помещика.

– Янек, заткни рот этому сопляку! – завизжал он, обращаясь к младшему сыну, смирному смазливому юноше, всегда находившему общий язык с украинскими сверстниками и этим неслыханно раздражавшему родителей и старшого брата.

– Но ведь и вправду… – промямлил тот.

– Выполняй!

Они накинулись на крестьян и стали неистово избивать.

– Ладно… Хватит, – наконец угомонился инициатор расправы.

– Ветки забрать? – тихо поинтересовался Марек.

– Зачем они нам? Нехай мают!

– Тогда зачем весь этот спектакль? – возмущенно обронил Янек.

– Чтоб другим неповадно было! – осадил его отец.

6

17 сентября 1939 года.

Украинское население ждало Красную Армию давно. Поэтому все жители небольшого уездного городка высыпали на его центральную улицу. Хлеб, соль, цветы, девушки в национальных костюмах… И только несколько крестьян из окрестных сел смотрели на пришлых воинов не как на освободителей, а как на потенциальных врагов.

– Ох, чувствую, наломают они дров! – поучительно изрек окруженный соратниками Николай Павелко, на лице которого еще виднелись почерневшие следы недавних побоев.

– Да… Это ярмо будет, пожалуй, хуже панского! – поддержал его седобородый дед Клим, огромная семья которого проживала на соседнем хуторе и тоже придерживалась националистических взглядов.

Но в толпе преобладали другие настроения.

– Слава вызволителям!

– Ура!

– Да здравствует Красная Армия!

Впереди представителей разных родов регулярных войск, танкистов, пехотинцев, кавалеристов, бодро шагали пограничники майора Никитина – его подчиненных в числе других руководство решило перебросить на западную границу. Точнее – кордоны Страны Советов «немного» отодвинулись на запад, и кому-то надо было их защищать. Но сначала предстояло возвести новую линию оборонительных сооружений – от Владимира-Волынского до Бреста. Для контроля над выполнением этой задачи из Москвы прислали какого-то важного генерала-строителя. Тот в сопровождении отряда мотоциклистов еще час назад укатил в направлении реки Буг…

Алексей находился все время рядом со своим командиром. Размышления о судьбе высокого начальника его мозг не занимали. Черт с ним, с генералом… Гораздо важнее было ничего не упустить из виду. Запечатлеть каждую деталь незнакомой чужестранной жизни, кажущейся такой сытой и беспечной. Сфотографировать взглядом и навсегда сохранить в памяти аккуратно вымощенные улочки, чисто выбеленные церквушки, мирно соседствующие с синагогами и островерхими костелами, и людей – приветливых, жизнерадостных, совершенно не похожих на буржуазных типажей, не сходящих со страниц советских юмористических журналов.

Как вдруг его острый глаз выхватил из толпы знакомое лицо.

– Андрей? – непроизвольно вырвалось вслух.

– Ты чего? – покосился на лейтенанта Василий Ефремович.

– А… Так… Показалось…

– Показалось – крестись!

– Вы же атеист, батьку…

– Это правда.

– И куда теперь? – резко сменил тему Клименко.

– Еще дальше – на запад. Будем обустраивать новую границу!

7

Андрей тоже успел разглядеть брата. Попытался вырваться из кольца человеческих тел, чтобы подойти поближе, но не успел – красноармейцы уже начали рассаживаться по машинам.

– Ты куда? – поинтересовался Николай Степанович, заметивший, что его племянник собирается рвануть вдогонку за освободителями или оккупантами, – шут их разберет!

– Там… Там Алешка!

– Не может быть!

– Точно!

– Значит, живой…

– И не просто живой. Командир. Охвицер! Я к нему, дядя Коля… Добре?

– Не спеши, сынку, у Леши могут быть неприятности…

– С чего бы это?

– Из-за родственников на чужбине… Говорят, Советы не жалуют связи с заграницей…

– Так цэ ж мой родный брат, батьку!

– Кто знает, доложил он о твоем бегстве или нет.

– И то правда…

– Если это Алеша – вы еще встретитесь. Непременно.

– Дай Боже!

– А сейчас – бегом к пану! Пришла пора поквитаться с ним!