Шпоры на босу ногу - Сергей Булыга Страница 44

– Постойте! – окликнул ее Лабуле. – Вы забыли про кляп. А что, если я вздумаю позвать на помощь?

Мадам открыла дверь, посмотрела на реку… и подчеркнуто равнодушным голосом сказала:

– Теперь уже поздно, мой милый полковник. Ваши солдаты переходят на ту сторону реки. Сейчас будут ломать переправу. И командует всем этим ваш давнишний приятель Дюваль. Простите, я спешу! – и она поспешно вышла из дома, оставив Лабуле в пренеприятнейшем расположении духа. И это еще мягко сказано!

Однако, если говорить по правде, то ничего подобного тому, о чем говорила Мадам, не случилось. Просто Мадам было чисто по-женски обидно, что ничего из задуманного у нее не получилось, однако не могла же она расстаться с Лабуле не отыгравшись! Зато теперь-то, думала она, он не станет ухмыляться ей в спину, теперь он будет задыхаться от гнева и проклинать своих неверных подчиненных! И если бы только это, о-ля-ля, так ведь еще!..

Да, вот еще: как только Мадам спустилась с крыльца, как поджидавший ее Дюваль тут же схватил Мадам за локоть и гневно сказал:

– Так вот вы кто, Мадам – ищейка Оливьера! А этот грязный Лабуле – ваш приятель!

– Ну что вы, Шарль! – обиделась Мадам. – Да я этого вашего Лабуле вижу впервые в жизни! Да я… Да я просто искала брошь, она мне очень дорога, но не нашла…

– Какая еще брошь! Не издевайтесь надо мной! – уже просто свирепо воскликнул Дюваль. – Да, я, конечно, слишком прямолинеен и прост для всех этих ваших шпионских штучек! Да, я, возможно, даже совсем для них не подхожу! Но я же вам и не баран, Мадам! И не последний осел! А посему ответьте мне…

– О, мой сержант! – воскликнула Мадам. – Я все вам расскажу! Все, все! Но сперва мы должны миновать переправу!

– А после…

– Я клянусь! А пока – вашу руку, сержант! Поспешим!

И, взявшись за руки, они быстрым шагом спустились к реке. А там, подойдя к мосту, Дюваль молча вручил капитану записку. Тот прочитал ее и удивленно спросил:

– Только карету?!

– Нет! – поспешил успокоить его сержант. – Карету и двух лошадей! Мы не станем их выпрягать.

– А! Ну, тогда… – и капитан нехотя отошел в сторону.

Сержант же, не теряя времени, вскочил в седло и глянул на своих солдат. Те уже тоже вполне изготовились, даже безлошадный Гаспар, и тот уже успел пересесть на лошадь Саида. Так что теперь только одна Мадам оставалась без лошади. Ну так что же, подумал сержант, стараясь не думать о лишнем, так получилось, ничего не сделаешь, он должен заботиться о всех! И строго приказал:

– Мадам! – и даже вполне галантно протянул в ее сторону руку. – Прошу ко мне!

Мадам повернулась к нему, улыбнулась. Однако не успела она сделать к сержанту и шага…

Как Курт, поспешно спешившись, воскликнул:

– О, нет! Так не годится! Гусары – это легкая кавалерия, а пехоту всегда возят драгуны. Так что прошу, Мадам!

Мадам остановилась, посмотрела на сержанта. Сержант не знал, что и сказать. Ну а если совсем честно, то он просто не решился повторить свое предложение. То есть вот что случилось – сержант оробел!

А вот зато Курт оказался настойчив. Он крикнул:

– Скорей, Мадам! Нет времени!

И Мадам, не посмев отказаться, позволила усадить себя на лошадь, рвануть ее под уздцы…

И вот уже маленький отряд, на сей раз возглавляемый Куртом, взошел на этот шаткий, наспех собранный мост. Скользили сбитые копыта, коварно разъезжались под ними обледенелые, верткие бревна. Но все равно, думал сержант, всё хорошо, потому что самое неприятное уже осталось позади, а скоро и совсем исчезнет. И, может, всё ещё изменится – и, несомненно, к лучшему! То есть сержант был тогда настроен очень даже хорошо!

А вот Чико, тот, напротив, очень плохо. И он еще раз мельком глянул на Мадам – и только головой покачал. Ну, еще бы! Ведь если белая ведьма садится на черную лошадь, то тут хорошего не жди, думал Чико. Жаль Курта, дальше думал Чико, Курт настоящий и верный товарищ, но, видно, не судьба ему, увы!

И Чико, опять же увы, не ошибся. Когда река уже осталась позади, сержант привстал на стременах и посмотрел назад. Так, хорошо, подумал он, и дом закрыт, и капитан пока у переправы, а наверх, к Лабуле, не идет…

Как вдруг раздался испуганный голос:

– Курт! Курт! Ты куда? – и это был голос Мадам.

– Курт! – теперь кричал Чико. – Опомнись!

И вот только тогда сержант заметил, что Курт возвращался к мосту.

– Эй! Стой! – крикнул сержант.

Драгун остановился. И, не дожидаясь вопроса, сказал:

– Вот, ружья! Слышите?

Дюваль прислушался. И в самом деле, где-то на той стороне, но еще очень далеко, в лесу, слышались ружейные выстрелы.

– Чьи это ружья, Франц? – спросил Курт.

– Ну, русские.

– Вот! – сказал Курт. – Русские. И они скоро будут здесь. Очень скоро! Поэтому зачем им мост? Да совсем ни к чему! И вот я его поэтому…

– Э! – крикнул сержант. – Да ты что? Спятил, что ли? А как же тогда гвардия? Да их же русские…

– Ну, разумеется! – ответил Курт и засмеялся. – И именно в этом вся хитрость, сержант! Но, извините, я очень спешу! – и он взбежал на мост, и побежал по нему дальше.

– Стой, негодяй! – крикнул сержант. – Стой! Куда?!

И повернул уже Мари…

Но и гвардейцы уже тоже развернулись и дали по ним залп! Очень прицельно! И Франц что-то кричит! А вот уже Мадам! А Курт?

Только что теперь Курт! Курт солдат! И Курт за себя постоит, если надо! Не то, что…

– Марш! – крикнул Дюваль. – Марш-марш, да будь оно все проклято!

И круто, в два следа, направо! И шпора-шенкель-трензеля – и на пригорок, за бугор! И все за ним туда, и никого не зацепило, все ушли! И вот уже только тогда, за надежным земляным прикрытием, сержант остановил отряд, а сам вернулся немного назад и посмотрел на переправу, на мост.

Там тогда было так: Курт стоял на коленях и наотмашь рубил по канату. Визжали пули, сабля плохо слушалась… Но, тем не менее, вскоре канат стал понемногу расползаться. Еще немного, думал Курт, ну, еще! И еще…

Вдруг, услышав за спиной громкий всплеск, драгун поспешно обернулся…

И увидел, что напротив него, но уже с другой стороны моста, на бревна вылез мокрый бородач.

– Давай, жолнежа, давай! – скомандовал он оторопевшему Курту и тоже принялся рубить канаты, но, правда, топором. Визжали пули, мост дрожал…

Но вот канаты лопнули, течение стремительно развернуло бревна, и мост стал расходиться. Курт лихорадочно схватился за бревно и рухнул в воду, вынырнул, отфыркался. Рядом с ним плыл бородач и тоже фыркал. И даже как будто улыбался. То есть, подумал Курт, всё тут как будто хорошо…