Клинок эмира - Георгий Брянцев Страница 44

Водитель понравился Нарузу Ахмеду. Он оказался простодушным парнем, не проявлял любопытства к своему пассажиру, говорил больше сам и выкладывал все, что было у него на уме. Наруз Ахмед узнал его нехитрую биографию, и его семейные дела, и даже какие кинофильмы привозили в прошлый месяц.

По пути в Токанд они дважды останавливались: первый раз у колодца, чтобы напиться и долить воды в радиатор, а второй — при встрече с грузовой машиной, которую вел приятель шофера.

В Токанд они въехали поздним вечером, когда на небе уже высыпали звезды.

Город был незнаком Нарузу Ахмеду. Он много слышал о нем, но представлял его себе очень смутно, так как бывал здесь только ребенком. Он попросил водителя подвезти его к вокзалу.

— А вы что, на поезд? — удивленно спросил тот.

— Ну да… Я спешу в Ташкент.

— Вот оно что, — с сожалением заметил водитель. — А я считал, что вы сюда, и хотел пригласить к себе. Закусили бы… Правда, домишко у меня не ахти какой, но для хорошего человека местечко всегда найдется. Может быть, отъезд на завтра отложите? Нет, правда! Посмотрели бы моих сыновей. Настоящие джигиты. Старшему уже пять.

— Не могу, дружище! Срок командировки у меня и так кончился. Я уже перехватил одни сутки, а начальство, сам знаешь, не любит неаккуратности. Сегодня я должен был быть уже в Ташкенте.

— Жаль, жаль… — покачал головой водитель.

На привокзальной площади машина остановилась. Наруз Ахмед сунул водителю еще пятидесятирублевку, пожал ему руку и вышел из кабины. Водитель поблагодарил, помахал рукой и уехал.

По площади торопливо сновали пешеходы с чемоданами и узлами в руках. Длинная очередь стояла у автобусной остановки. Наруз Ахмед смешался с толпой, купил в киоске газету и прошел в здание вокзала. Взглянув на расписание поездов, он отыскал кассу, купил билет до Бухары и отправился в ресторан. Тут было людно и оживленно. У буфетной стойки толпились мужчины, вооруженные огромными пивными кружками.

Наруз Ахмед сел за свободный столик, оглянулся и развернул газету.

Как-то непривычно для него выглядела обстановка этого ресторана: женщины-официантки, люди, громкими голосами, шумно, не стесняясь соседей, обсуждавшие свои дела… Отвык Наруз Ахмед от этого. Вспомнились ему тегеранские ресторанчики и чайханы, где каждый сам себе, особнячком, где люди с заговорщическим видом перешептываются между собой… А здесь что-то отдаленно знакомое и в то же время чужое, настораживающее и пугающее.

Наруз Ахмед, уткнувшись в газету, прислушивался к разговору за соседним столиком. За ним сидели трое узбеков и один русский. Речь шла о какой-то новой кинокартине. Собеседники спорили: правда показана в ней или выдумка, могло ли так быть в жизни или нет.

Нарузу Ахмеду пришел на ум водитель, с которым он только что распрощался. Он дал ему в общей сложности сотню. И дал не потому, что был очень щедр. И не потому, что располагал большой суммой денег, позволявшей не задумываться над расходами. Отнюдь нет. Поступил он так, следуя советам Керлинга. Керлинг же поучал — в расходах не стесняться. Он говорил: "Запомните, что в Узбекистане — деньги все. За них можно купить и продать что и кого угодно. Все, от мала до велика, без разбору дают и берут взятки. А те, кто дают взятки и берут их, умеют молчать. Это главное. Те и другие знают, что суд привлекает к ответственности и наказывает в равной мере как дающих, так и берущих".

Но Керлинг одновременно предупреждал, что взятка — одно дело, а жизнь не по средствам — другое. Взятка не вызывает подозрения: она дается и берется "один на один", а излишества на людях неизбежно привлекут к себе внимание и могут привести к провалу. Все надо делать с умом.

Водитель был первым советским человеком, которого встретил Наруз Ахмед. Он выручил его и оставил о себе неплохое впечатление. И уж едва ли он будет болтать о том, что сорвал такой приличный куш. За это его по головке не погладят. Значит, Керлинг прав.

Основательно проголодавшийся Наруз Ахмед заказал себе полный обед, сытно поел, запил его бутылкой пива, оставил официантке на чай и покинул ресторан.

Поезд стоял уже у перрона. До отхода оставалось минут десять. Наруз Ахмед выкурил папиросу и направился к своему вагону. Настроение у него было бодрое. Его появление в Токанде, да еще в таком людном месте, как вокзал, как будто прошло благополучно. Он ничем не выделялся из общей массы. Никто не обращал на него внимания. Его одежда мало чем отличалась от одежды других. Обычный человек, обычный советский гражданин…