Агент полковника Артамонова - Борис Яроцкий Страница 43

На том, на правом берегу усердствовали черкесы: они сгоняли болгар на земляные работы. Еще неделю назад на голых покатых холмах царило безлюдье, а сегодня уже землю вспучили окопы. Если впереди вырубить кусты, из них удобно вести огонь по реке.

С ящиком за спиной шел Константин по берегу, раскладывал товар перед любителями рыбной ловли. К нему подходили, оставив над водой удочки, перебирали крючки, другие рыболовные снасти, но почти ничего не покупали.

«Да это же дозорные!» — догадался Константин. Почему-то у них оказались не винтовки, а обыкновенные охотничьи ружья. Для чего они предназначались, прояснилось на окраине Вардена. Это селение нельзя назвать крепостью: здесь отсутствовали крепостные стены, зато было множество каменных домов, глядевших на реку крохотными окошками, как бойницами.

Из какого-то окошка, похожего на бойницу, вылетел голубь и устремился к противоположному берегу. Любители рыбной ловли сразу же схватили ружья, открыли по голубю оглушительную стрельбу.

«Никак почтарь?»

Константину больно было видеть, как из голубя полетели перья, посыпались на воду. Птица упала ближе к турецкому берегу. От пристани отчалила лодка. Турок в пестрой клетчатой косынке с усердием налегал на весла, но птицу подобрать не успел. Чуть ли не перед носом лодки мелькнул хвост крупной рыбы, и подбитая птица исчезла в ее широкой черной пасти.

Послышались возбужденные ребячьи голоса. Константин был так захвачен поединком, что не заметил, как пригорок, где он стоял, заполнила оборванная ребятня.

Ребята были опечалены, что башибузуки Ахмета расстреляли голубя, но в то же время не скрывали радости, что записка в руки туркам не попала.

— Сом проглотил.

— А может, щука? — засомневался Константин.

— Эх, дядя, видно, что вы нездешний. На Середине реки в черном иле водятся сомы, а щуки — в Янтре, в камышах.

Река Янтра — приток Дуная, ниже Систово. Там, в устье, после большой воды турки поставили караулку, точно такую же, как и в устье реки Текир-Дере. Эти пункты уже были нанесены на карту как сторожевые посты.

Но тогда, в мае, не было в Вардене войск Ахмета. Со слов мальчишек нетрудно было догадаться, что Ахмет — его полное имя Ахмет-Гамди-паша — не кто иной как командир бригады турецкой пехоты. При проверке так и оказалось.

Весь день Константин был под впечатлением гибели почтового голубя. И кто его выпустил в полдень? Агенты полковника Артамонова помнят инструкцию: почтовых голубей выпускать или на рассвете, или в вечерние сумерки. Тогда уже мала вероятность, что голубя собьет ястреб. Пернатые хищники обычно охотятся, когда лучи солнца круто падают на землю, на фоне зелени четко видна летящая птаха.

Константин предположил, что агент спешил, хотел срочно передать важное сообщение. Таким могло быть прибытие пехотной бригады, которая уже занимала берег от Систово до Вардена.

Под утро, уставший и голодный, Константин добрался до крепости Рущук. Перед воротами пришлось свернуть с главной дороги, чтоб не задержал патруль, и по бездорожью, где к железнодорожной насыпи вплотную подступал мелкорослый кустарник, пробираться в город.

Рассветало, когда он постучал в знакомую дверь. Здесь жил Никола Гуров, машинист маневрового паровоза, друг детства. Константину довелось с ним встретиться, когда он решил отправиться на поиски Гочо. Адрес он взял у родителей Николы, живших по соседству с Фаврикодоровыми.

У Николы семья оказалась немаленькая — четыре сына и две дочери. Дочери были замужем, ютились вместе с родителями, сыновья-подростки уже не первое лето пропадали на винограднике, помогали хозяину ухаживать за садом. А хозяин — начальник Варненско-Рущукской железной дороги, из отставных офицеров.

Благодаря тому что сыновья Николы помогали начальнику дороги, Никола имел работу и приличный заработок. Но жил в ужасной тесноте.

Приезду гостя обрадовался и не обрадовался.

— Куда я тебя положу? Ты не обидишься, если я тебе приготовлю постель на сеновале?

— Что может быть лучше?

Позавтракав вином и брынзой и чуть ли не силой вручив деньги на питание, Константин впервые за столько дней безмятежно уснул.

Проснулся уже вечером. С высокого сеновала был виден обширный двор. В загородке топтались козы. Утром он их не заметил, да и на сеновал под тесовой крышей не обратил внимание. Со второго, верхнего этажа каменного дома доносились молодые голоса.

Константин поднял голову, рассматривая постройки. Дома и дворы однотипные, в них, как потом оказалось, обитали семейные железнодорожные рабочие. Из-за деревьев доносился свисток маневрового паровоза — товарная станция была рядом.

Никола, высокий, костистый, с темным от загара изможденным лицом (он только сейчас его рассмотрел, ужаснулся: как же его друг постарел!), поднялся по лестнице.

— Выспался?

— Даже на неделю вперед.

— Мои дети из сада вернулись. Спрашивают: чем они тебе могут быть полезны? Они догадываются: ты с того берега. Все мы ждем не дождемся деда Ивана.

— Мне нужна будет, прежде всего, твоя помощь. Помнишь того офицера, с которым ты познакомил Хаджидимитрова?

— Который продал ему карабин?

— Он самый. Ты его найдешь? Это капитан Джангир.

— Джангира в Рущуке знают многие. Были бы у него большие деньги, он завел бы себе гарем. Вчера видел его на станции. Встречал женщину, молодую, красивую. Приехала утром варненским. Не турчанка, по всей видимости француженка. Наверняка не жена. Вероятней всего, любовница.

— Это и хорошо, что любовница, — сказал Константин. — Значит, наш знакомый постоянно нуждается в деньгах. Если его увидишь, а увидеть надо обязательно, скажи: есть на обмен золотые вещи. Уже прошлый раз мы с Иваном убедились: он любит золото.

— Завтра же найду его, — пообещал Никола.

— Давай подумаем, где я с ним могу встретиться?

— А что думать? В лавке моего зятя. Этот турок туда часто заходит. Меняет кофе на сигары.

— Кофе у него откуда?

— Из солдатского пайка.

— Ворует?

— Как сказать? Если берет понемногу, это у них не считается воровством. Аллах такой пустячок разрешает.

Константин решил: сутки-двое выждать, изучить обстановку вокруг лавки: не установлена ли слежка? В городе-крепости полевая полиция свирепствует, каждый новый человек вызывает подозрение. Хватают, конечно, болгар, зная, что редко какой из них не враг Турции.

Фаврикодоров по документам — турок, бродячий торговец, к тому же ветеран Крымской войны, полевая полиция вряд ли заподозрит в нем русского лазутчика. Но в полиции могут спросить: что его заставило появиться в крепости, где завтра-послезавтра будут рваться русские снаряды?

И Константин, имея важное задание лично от начальника штаба отряда, предпочел лишний раз судьбу не испытывать: он пойдет на встречу, когда убедится, что в лавке его не будет ждать засада.