Дуэль на троих - Михаил Крупин Страница 43

– Это по-каковски?

– По-русски, иностранец!

Едва я развязал последний узел, Аня бросилась к убитым слугам Пикара – стала деловито забирать их пистолеты и заряды, обвешиваться ими по своим ремням. Я ей машинально помогал…

Отец и семенящий за ним Пикар дошли уже с пергаментом до поворота и уперлись в маленькую, как солдатская палатка, звонницу.

– Видимо, звонарь был верным человеком Беклемишева, – хмыкнул полковник. – И помог разобрать ночью стену и устроить тайник…

– Подымай выше, папа! – крикнул я отцу. – Если бы ты внимательнее изучал родословную, знал бы, что боярин Беклемишев дружил с итальянцем Гвидчардини, одним из первых зодчих Китай-города.

Последний измерительный шаг и… они уже под крышей часовни.

Так же, как и хозяин, стреноженный последний подручный Пикара ломиком вывернул нужную плинфу.

– Здесь!

Вокруг нее уже руками вытащил подогнанные в стальные пазы еще три…

– Так… – Отец, подслеповато морщась, пробегал строки свитка под фонарем. – Теперь «змия надо попрать»!

– Что сделать? – переспросил Пикар.

– Ну… встать на него.

– А дальше?

Отец повертел еще так и сяк перед светом пергамент.

– Да я практически все дочитал… Далее нравственные наставления. Вроде цитат из «Домостроя»: «Мой истинный наследник жив, покуда поспешанию не служит. Не взойдет горе, пока злато течет…»

– Достаточно, – махнул рукой Пикар. – Ну-с, Шарль Луи, мой начинающий боярин…

Он подтолкнул вперед своего последнего солдата. Шарль занес ногу над углублением с формой, отлитой для человеческой ступни. В этой форме-ступне был вычеканен радостный дракончик.

Пикар пихнул солдата в бок, и Шарль поставил на дракона ногу. Потом встал в углубление весь.

В тишине раздался мерный скрип древнего механизма. Шарль плавно ушел по колено в стену. А зубцы перед ним поднялись… и запрокинулись.

Шарль и отец увеличили пламя в фонарях, подвинули их дальше. И открылся тайник!

Честно, не помню, в какой миг мы с Аней, как завороженные, приблизились к нашим старым гробокопателям, но увидеть это стоило!..

Без преувеличения «золотые горы» исключительно золотых (вот не было там ни одной серебряной!) монет тонкими змейками сыпались из полусгнивших мешков. Какие-то зубчики еще отгибались, лопасти с мешочками медленно вращались… Здоровенные рубины и шпинели вспыхнули впервые за три века в резьбе и литье своих обручей. Золоченые мечи и булавы в сапфирах и алмазах…

К сему сокровищу – от запрокинутых зубцов – вела теперь коричневая лестница из тонких итальянских кирпичей.

– Ну и предки у вас, сударь, – сказала мне Тася. – Со всей Руси в Москву тащили!

– А я тут причем?

– Яблочко от яблони… Только редкий скряга мог так написать: «Не взойдет горе, пока злато течет», – повторила она прочтенное отцом. – Фу!

– И не с Руси, а почитай, со всего мира, – ревниво поправил Анюту отец. – По легенде, Берсень Беклемишев контролировал весьма аппетитный отрезок Шелкового пути в прикаспийской степи…

– Точнее, грабил, – истины ради уточнил Пикар.

– И если бы Васко да Гама не открыл морской путь в Индию, – мечтательно продолжал папаша, – то, кто знает, как бы еще тут всё обернулось!

Грянул новый взрыв на Москве. Тася вздрогнула, будто от резкой боли. Плюнув на нас, развернулась и, такая маленькая и воинственная, в мужском польском наряде, вооруженная до зубов, побежала от нас по стене.

К стыду своему две секунды помедлив, я устремился за ней.

Люка дернулся было следом, но – не в силах оторваться от сокровищ – так и остался…

Он только крикнул мне вслед, как потерянный:

– Жан, я сейчас!.. я сейчас…

Из журнала Таисии (в послушании Анны)

Трубецкой-Ковровой

…Прыгая через три ступеньки, я выскочила по витой лестнице из башни и побежала в полутьме вдоль стены на набережную. Кажется, так было ближе всего обогнуть китайгородскую стену и добежать до выстрелов…

Я почему-то точно знала, что там борются мои друзья – Андрейка, дед Митя, Фрол, Степан…

Но еще не миновала надвратную башню, как впереди суматошно затопал какой-то отряд. Я вжалась в стену, нащупала в кобуре пистолет.

Мимо пробежали двое в польской форме – с блеснувшими под луной вензелями, за ними пробежали в армяках…

Я крикнула:

– Андрей!

Бегущий отряд резко затормозил. Все тени, как одна, развернулись и превратились в деда Митю, Фрола… Оттолкнув их, подскочил Андрейка. Осчастливленный, схватил меня за плечи:

– Таська! Да где тебя носит?!

– Потом… Что у вас-то?!

– Пять башен и Ивановскую звонницу спасли, а две не успели…

– А храм Усекновения?

– Да кто у нас знает эту Москву?! – сердито закричал Андрей. – Веди, давай, куда нам дальше!..

Тут на него с разбега налетел мой «дон Жуан» и сразу вцепился в андрюшкин польский ментик.

– Ты с ума сошел – ее под пули отправлять?!

– Слышь, француз, – отбросил Андрей его руки, – не мешал бы ты нам родину защищать!

Он оттолкнул Ваню. Тут я быстро взяла в темноте Андрея за руку, и мы помчались вперед.

Ваня прежде всех догнал нас, даже перегнал и, развернувшись, заступил путь, и сам толкнул прочь от меня Андрея:

– А ты не мешай мне защищать мою невесту!

И тут он гордо взял на прицел пистолета каких-то перебегающих нашу дорогу солдат. Прикрыв меня собой. Но я только расхохоталась (конечно, получилось как-то дико), рывком развернув этого ловеласа к себе.

– Хо! Невесту?! Чего захотел! Ищи себе невесту в Париже!

Я толкнула Ивана так, что если бы его не поймали Фрол с дедом Митей – он летел бы до Москвы-реки!.. Я сразу побежала дальше по своему безотложному делу спасения Отечества. Мои ополченцы, все время вынужденные стоять и наблюдать эту, впрочем, весьма поучительную сцену, устремились за мной следом.

Я только услышала, как Андрейка, убегая, крикнул Ване (наверно, разведя руками):

– Извиняйте, барин! Се ля ви!..

Из дневника Жана Бекле

…Я уже в каком-то отупении сел там же, где стоял, – на обгорелую паперть некой спасенной, наверное, месяц назад от пожара французами церковки.

Вдруг вспомнилось, как мальчик и девочка, Ваня и Тася, семи и шести лет, заходят в сельскую церковь. Идут, рассматривая волшебную утварь, светлые большие иконы и потемневшие фрески на стенах…