Путешественники XIX века - Жюль Верн Страница 43

Эгга очень большой город, и население его, вероятно, огромно. Как почти все города, расположенные на Нигере, он ежегодно подвергается наводнению. Надо думать, что у туземцев есть свои основания строиться в таких местах, которые кажутся нам и неудобными и нездоровыми.

Не потому ли они это делают, что почва вокруг черноземная, необычайно плодородная, благодаря чему они без особого труда получают здесь необходимые средства к существованию?

Хотя властителю Эгги казалось на вид лет сто, он был очень веселый и жизнерадостный. У него в хижине собирались все знатные люди города, и целый день проходил у них в болтовне.

«Все эти седобородые старики, – рассказывает путешественник,- так чистосердечно смеялись и так непосредственно радовались своим шуткам, что прохожие неизменно останавливались у хижины, чтобы прислушаться, а затем и сами присоединялись к шумному веселью, царившему внутри. И поэтому с утра до ночи к нам оттуда доносились бурные раскаты хохота».

Однажды старый вождь решил продемонстрировать перед чужеземцами свои таланты певца и танцора – ему очень хотелось поразить их и вызвать восхищение.

«Высоко подпрыгивая, несмотря на преклонный возраст, и встряхивая седыми прядями волос, – говорится в отчете, – он выделывал всяческие скачки и курбеты, к великому удовольствию зрителей. Их смех – единственный знак одобрения у африканцев – так льстил тщеславию старика и горячил его воображение, что он через силу продолжал танец. Ему пришлось вооружиться клюкой; прихрамывая, он попрыгал еще немного, но силы его иссякли и он вынужден был остановиться и присесть рядом с нами на порог хижины. Ни за что на свете не хотел он обнаружить перед нами свою слабость и, совершенно запыхавшись, все же старался сдерживать порывистое и затрудненное дыхание. Потом он попытался было станцевать и спеть нам еще что-нибудь, но силы окончательно изменили ему, и его слабый, дрожащий голос был теперь еле слышен. Тем временем другие певцы и певицы, танцоры и музыканты продолжали свой оглушительный концерт, пока нам, наконец, не надоело на них смотреть и слушать их. И так как наступала ночь, мы, к великому сожалению веселого, игривого старца, попросили разрешения удалиться».

Когда англичане были в Зангоши, то Маллам-Дендо убеждал их не плыть дальше по течению реки. По его словам, Эгга была последним городом области Ниффе. Дальше власть фелла- нов не распространялась, и до самого моря путешественники будут встречать только дикие свирепые племена, постоянно ведущие войну друг с другом.

Эти предупреждения, а также россказни туземцев об опасностях, поджидавших впереди, о том, что там могут зарезать или захватить и продать в рабство, очень напугали людей, сопровождавших Лендеров. Теперь слуги отказывались продолжать плавание, предпочитая возвратиться в Кейп-Кост-Касл той дорогой, которою они пришли.

Но братья Лендеры сумели выказать твердость характера, и этот бунт ни к чему не повел. Наконец 22 октября англичане покинули Эггу, отдав прощальный салют тремя ружейными выстрелами.

Они проехали лишь несколько миль, как у них над головами пролетела чайка. Это было указанием на близость моря и предвещало окончание утомительного пути.

Они миновали одну за другой много бедных деревушек, полузатопленных водою, а потом какой-то большой город у подножия высокой горы, которая, казалось, вот-вот раздавит его. Названия этого города путешественники так и не узнали. Им встречались бесчисленные челноки, похожие на те, в каких плавают по рекам Бонни и Калабар. Люди не без удивления посматривали из челнов на белых пришельцев и не осмеливались с ними заговорить.

Низкие, на большое расстояние от реки заболоченные берега Нигера сменились вскоре более высокими, более плодородными и покрытыми пышной растительностью.

Какунда, где жители Эгги советовали Ричарду Лендеру остановиться, расположена на западном берегу реки. Если на нее смотреть издали, она выглядит удивительно живописно.

Сначала туземцы были очень встревожены появлением путешественников. Старый «маллам» – мусульманский священник и наставник – взял их под свое покровительство. Благодаря ему братья были хорошо приняты в столице этого государства, независимого от Ниффе.

Сведения, собранные путешественниками в Какунде, представлявшей собой слившиеся вместе четыре деревни, совпадали со сведениями, полученными в Эгге. Поэтому Ричард Лендер решил теперь плыть только ночью и зарядить пулями и крупной дробью четыре оставшихся у них ружья и два пистолета.

Как бы то ни было, к великому изумлению туземцев, которые еще не видывали такого презрения к опасности, наши исследователи, трижды прокричав «ура!» и положившись на судьбу, покинули Какунду.

Они проехали мимо нескольких довольно значительных городов, стараясь никому не попадаться на глаза. Река за это время не раз меняла направление, между высоких холмов поворачивая с юга на юго-восток, а затем на юго-запад.

25 октября путешественники очутились перед устьем широкой реки. Это была Чадда или Бенуэ. У ее впадения по берегам Нигера и Бенуэ раскинулся большой город Котон-Карофа.

Наконец, чуть не погибнув в пучине и чуть не разбившись о скалы, Ричард Лендер высмотрел подходящее необитаемое место на правом берегу и решил там высадиться.

Здесь недавно побывали люди, о чем свидетельствовали погасшие костры и валявшиеся на земле расколотые тыквенные бутыли, черепки глиняной посуды, скорлупа кокосовых орехов, а также клепки от бочонка из-под пороха. Не без волнения подбирали путники эти клепки, так как они свидетельствовали о том, что местные жители вели сношения с европейцами.

Однако, когда трое людей Лендера появились в деревне, где они хотели раздобыть огня, женщины в испуге разбежались. Едва измученные путешественники успели улечься на циновках, как вдруг их окружил отряд почти голых людей, вооруженных ружьями, луками, стрелами, тесаками, железными крюками и пиками.

Только хладнокровие и присутствие духа обоих братьев предотвратили стычку, которая казалась неизбежной и в исходе которой не приходилось сомневаться. Побросав оружие наземь, они пошли навстречу к предводителю разъяренных туземцев.

«На ходу мы делали руками знаки, – рассказывает Лен- дер, – чтобы он и его воины не стреляли в нас. Колчан болтался у него сбоку, лук уже был натянут и стрела, направленная мне в грудь, дрожала, готовая сорваться, едва мы подойдем еще на несколько шагов. Провидение отвело выстрел, так как, когда предводитель уже собирался отпустить роковую тетиву, воин, стоявший рядом с ним, кинулся вперед и удержал его. Теперь мы сошлись лицом к лицу и оба протянули ему руки. Все дрожали мелкой дрожью. Предводитель долго вглядывался в нас, потом бросился на колени. На его лице появилось какое-то странное выражение – смесь робости и ужаса, словно в нем боролись противоречивые страсти, дурные и хорошие. Наконец он склонил голову на грудь, схватил наши протянутые руки и разразился слезами. С этого мгновения дружеские отношения были установлены, и кровавые военные замыслы уступили место полному согласию.

– Я подумал, что вы сыны неба и упали с облаков, – сказал предводитель, объясняя внезапную перемену в своем поведении.