Наследник - Гэри Дженнингс Страница 42

В то время как инквизиторы забирали наши шпаги и кинжалы и связывали нам руки за спиной, я беспрерывно спрашивал:

— Почему вы это делаете? За что? Скажите, в чём нас обвиняют? — И твердил: — Мы ни в чём не виноваты!

Единственным ответом был неожиданно разразившийся неистовый ливень, хлеставший нас словно плёткой-девятихвосткой. Я прекрасно знал, что инквизиторы вряд ли снизойдут до беседы со мной, но молчание было равносильно признанию, что арест не удивляет меня, ибо я знаю за собой вину. Поэтому я громко кричал о своей невиновности и требовал, чтобы инквизиторы предъявили свои полномочия дону Хулио. Но всё это, разумеется, без толку.

Связав мне руки и надев на голову чёрный капюшон без прорезей, инквизиторы грубо затолкали меня в экипаж. Перед тем как капюшон опустили на лицо, я успел увидеть, что Матео с таким же мешком на голове тащат к другой повозке, а потом мне пришлось положиться лишь на слух. Правда, доносились до меня по большей части только плеск дождя да шарканье ног, но один раз я услышал, как стражник назвал меня marrano, тайным евреем.

Из этого можно было сделать вывод, что наш арест не связан с запрещёнными книгами и постановкой пьес. Похоже, мы пострадали, поскольку были близки с доном Хулио, которому вменяли в вину ошибки при строительстве туннеля. Инквизиция сжигала marranos. Конечно, можно было признаться, что никакой я не обращённый еврей и не gachupin, а всего-навсего метис, разыскиваемый за убийство двоих испанцев. Это избавило бы меня от костра, позволив отделаться пытками и повешением, с последующим выставлением головы на городских воротах.

Тлалок, бог дождя, похоже, вознамерился затопить город. И дон Хулио, с его грандиозным проектом защитить город от наводнений с помощью туннеля, встал на пути языческого бога и навлёк на себя кару.

Мои мысли и тело сковало странное спокойствие. Нет, по правде сказать, в сердце моём поселилась паника, но я боялся не за себя, а за дона Хулио и его близких: нежную, хрупкую Хуану и тревожную пташку Инес.

Бедняжка Инес! Всю свою жизнь она ждала страшного несчастья, и вот однажды, в глухую полночь, оно постучало в двери её дома.

А вот участь Изабеллы меня ничуть не тревожила, я был уверен, что уж она-то сумеет избежать преследования святой инквизиции, а возможно, ещё и получит награду за обличение супруга. Учитывая её преступную связь с Рамоном де Альвой, было вполне логично предположить, что она уже отправила инквизиторам донос. И не нужно было обращаться к ацтекскому предсказателю, чтобы догадаться: если это только сулит ей выгоду, жена дона Хулио без колебаний заявит инквизиторам, что все мы поклонялись дьяволу и пожирали плоть добрых христиан.

Повозка подскакивала на булыжнике улиц, дождь барабанил по крыше, а я, болтаясь, как куль с овсом, на сиденье, снова и снова задавал вопросы в надежде узнать хоть что-нибудь об участи дона Хулио. Инквизиторы упорно молчали, но не потому, что не знали, что ответить, но с целью меня запугать. Каждый повисший в воздухе вопрос порождал новые, ещё более тревожные. Я знал, что это делается намеренно, ибо отец Антонио, из собственного опыта общения с инквизиторами, рассказывал мне о нагоняющем страх молчании. Но одно дело слушать о том, что произошло с кем-то, и совсем другое — пережить это самому.

Мне очень хотелось сказать безмолвному истукану рядом со мной, что я прекрасно знаю, кто они такие. Злобные создания! Тайная армия зелёного креста. Псы святой инквизиции. Люди в чёрном, являющиеся в ночи, чтобы вытряхнуть человека из постели и забрать беднягу туда, где он больше не увидит солнца. Интересно, нет ли среди них «дона» Хорхе? Если он опознает меня как печатника и распространителя запрещённых книг, меня сожгут на костре дважды.

Ливень прекратился, и теперь мой слух заполнили тяжёлое дыхание сидевшего рядом со мной человека и плеск воды под колёсами экипажа. Потом перестук колёс изменился, и я понял, что мы въехали на главную площадь. Тюрьма святой инквизиции находилась совсем неподалёку.