Дочь капитана Летфорда, или Приключения Джейн в стране Россия - Евгений Аврутин Страница 42

Джейн погнала его на камбуз, напоследок посоветовав вести себя так, чтобы не приходилось заступаться. Потом влила в кружку несколько капель лауданума. Это оказалось делом непростым. Влить мало она боялась, перелить – тем более. Пусть шутник Билли согласился бы задушить младенца в колыбели, подарить ему вечный сон она не собиралась.

В итоге Джейн отмерила порцию, которую сочла достаточной. Ещё раз порадовалась тому, что сохранила прежний костюм, – и надела его.

Прождав ещё немножко, Джейн вышла из каюты. Большой корабль имел свои преимущества: пусть сейчас на нем не спали несколько человек, он все равно напоминал спящий город. Поэтому она спокойно добралась до кормы.

Билли, против своей воли заступивший на дежурство, подрёмывал.

– Кто там? – поднялся он, правда не поднимая ружья.

– Добрый вечер, сэр, – сказала Джейн, молясь, чтобы Билли не опознал в юнге нового мичмана. – Капитан приказал разнести часовым грог, для подкрепления.

– Странно, – скорее удивлённо, чем недоверчиво сказал Билли, никогда такого…

– Так вы не будете? – Джейн изобразила искреннюю радость. – Значит, мне можно выпить самому?

– Что? Щенок! – Билли был возмущён, как добродетельная девица, получившая на улице непристойное предложение. И Джейн пришлось отдать напиток, чтобы он не был вырван из её рук.

Когда Джейн, простояв на корме (кстати, действительно, было холодно!) десять минут, вернулась к входу в каюту для арестованных, выяснилось, что напиток уже употреблён и начал действовать. Билли не мог сопротивляться сну.

– Чего вы там, совсем… Рому так перелили, – пробормотал он. – Юнга, постой рядом, до смены. Кого увидишь – растолкаешь. Уйдёшь – завтра оторву уши, вместе с башкой.

– Хорошо, постою, сэр, – согласилась Джейн. И спросила тихим, но проникновенным тоном: – Как вы думаете, почему мистер Вандерби попросил меня принести эту кружку именно вам? Не понимаю, почему он дал мне за это фунт?

– Что за чушь! – пробормотал Билли и погрузился в кромешный храп.

«Ещё одно преступление, – подумала Джейн. – Теперь уже не отступить. После того, что я наделала, мне проще покинуть борт «Пасифика» любым путём, чем остаться и объясняться утром».

Подождав минут десять, Джейн исполнила просьбу Билли – немножко его потормошила и получила удовлетворительный результат. Чтобы пробудить часового, его следовало, самое меньшее, окунуть в море.

Помещение с пленными не запиралось. Джейн осторожно вошла внутрь.

– Вы готовы? – спросила она Сашу.

– Да, – ответил тот. – Я смог объяснить им, что британское Адмиралтейство намерено конфисковать это судно. Я не солгал? Это хорошо. Они готовы бежать, но сначала хотят понять, кто заплатит им за четыре квартера салаки, конфискованных командой корвета, и за десять квартеров салаки, конфискованных для кухни вашего корабля («Какое счастье, что мне не придётся её чистить», – подумала Джейн). Имейте в виду, это честные люди, а им обещали заплатить.

– Йа, йа, гере матрозе, мы плыть, когда ваш капитан платить за рыбу, – с достоинством сказал седобородый финн, а его сыновья согласно поддакнули.

– Это не просто честные люди, это честные чухонцы, – со вздохом сказал Саша.

– Мы не плыть, пока нам не платить за рыбу, – уточнил финн под хоровое согласие сыновей.

Джейн чуть не топнула ногой со злости, но вдруг рассмеялась, да так, что даже на всякий случай укусила рукав. Засмеялся и Саша.

Отсмеявшись, Джейн прикинула, вспомнив рассуждения Лайонела о балтийской торговле, сколько может стоить груз салаки (бывает, оказывается, и такая динамика цен), для уверенности удвоила сумму и, передавая деньги, сказала Саше:

– Если его не удовлетворят деньги нашей Королевы, вам придётся дать ему деньги вашего императора.

Опасения оказались излишними. Старик оглядел деньги при свете лампы и сказал: «Гут».

– Леди, – нерешительно сказал Саша, – вы знаете, что мы будем делать дальше?

* * *

Что делать дальше, Джейн знала. Точнее, догадывалась.

Они стояли на корме. Ночь была холодной и ветреной: как раз та погода, когда приятно, немного освежившись, вернуться в тёплую каюту.

Джейн не думала о каюте. Она вглядывалась в тёмное пространство за кормой, сжимая в левой руке лямку заплечного мешка. Глаза еле-еле видели в этой мгле небольшое сгущение, и она понимала: это шхуна. Именно на эту шхуну и полагалось перебраться с борта «Саут Пасифика».

Старик что-то сказал одному из сыновей. Тот ухватился за канат и, как паук, пополз в темноту. Джейн следила, как он исчезает во мгле… Нет, все ещё видит. Вот он остановился, наверное, добрался. Вот что-то негромко сказал. Да, он на палубе своей посудины.

Старый финн посмотрел на Сашу и Джейн. «Это сон, – подумала она. – Сейчас я проснусь на камбузе… А если сон, то чего я боюсь? В конце концов, кому нужно добраться к отцу?»

Она шагнула к канату, на секунду замялась, не зная, что делать с сумкой. Финн что-то сказал.

– Он принесёт её сам, – перевёл Саша. Джейн заметила, что он старается не смотреть на канат.

«Ещё секунда, и я сама не решусь», – подумала она. Натянула перчатки, схватилась за трос, перебросила ноги и устремилась вниз.

Она часто лазала по деревьям и не раз висела на ветках, уцепившись руками. Но как это было несравнимо с путешествием в темноте! Джейн даже боялась открыть глаза и лишь слышала свист ветра вокруг и плеск волн внизу. Она вцеплялась в тугие завитки и больше всего боялась разжимать руки, чтобы проползти ещё фут вперёд.

«Черт возьми, лейтенант Летфорд, умереть от турецкой бомбы, в греческой бухте, на борту русского линейного корабля…» – услышала она слова отца.

«Черт возьми, мисс Джейн, умереть в волнах Ботнического залива, убегая с британского корабля на финскую рыболовную шхуну, освободив перед этим из плена русского волонтёра… Папа, я превзошла тебя в безумстве!»

Джейн даже рассмеялась, что было не совсем правильно. Её ноги сорвались, и она повисла на руках, ощутив тяжесть всего тела.

«Я не знаю, выдержу или нет. Я разожму их, и тогда… проснусь?»

«Спасибо, детка, ты облегчила мне задачу!» – прозвучал в голове голос Счастливчика Джона.

Джейн взвизгнула от ярости и злости на себя. Она перебирала руками, съезжала вниз. Она уже не зажмуривала глаза, а напротив, ожесточённо напрягая их, вглядывалась вверх, в бездонное, мутное небо. Только так можно было не думать о бездне внизу. А когда тупая боль от собственной тяжести грызла плечи, она скрипела зубами, лила слезы и лезла вперёд. Остаток разума утешал её – счастье, что лезу вниз…

Джейн вдруг ударилась о что-то твёрдое. Кто-то ухватил её за плечо, потянул на себя и втянул на палубу.

После «Пасифика», чуть-чуть покачивавшегося на волнах, шхуна казалась плотом, а волнение – штормом. Кораблик трясло и переваливало с борта на борт. «Не нравится – полезай обратно», – сама себе сказала Джейн и хихикнула так, что финн посмотрел на неё с изумлением.