Гатчинский коршун - Андрей Величко Страница 42

Через неделю Петербург прощался с трагически погибшим великим князем Сергеем Михайловичем. Как и положено выдающемуся генералу и не менее выдающемуся коррупционеру, он погиб одновременно и на посту, и в процессе отрабатывания взятки…

Фирма «Шнейдер» наконец-то представила своего конкурента давно уже волокитимой на полигоне, действительно отличной по тем временам крупповской гаубице. На первых стрельбах присутствовал и великий князь. И пренебрег техникой безопасности, вот ведь жалость какая! Ибо французское орудие разорвало при первом же выстреле. Результат: три легкораненых и один покойник – по несчастливой случайности осколок попал точно в великокняжеский висок.

Осознав тяжесть своего положения, Кшесинская теперь и шагу боялась ступить без разрешения Татьяны – у балерины все было в порядке и с воображением, и с инстинктом самосохранения. Дворец в Стрельне был ей оставлен. Танечка даже выступала за то, чтобы и начавшуюся питерскую стройку довести до конца, ибо клиентура просто обязательно будет расширяться, а такой, какую обслуживает Малечка с подругами, нужен повышенный шик. Я в принципе согласился, но отложил перевод средств до момента, пока Маша разберется с доставшимся ей десятком фирм, ранее контролируемых Путиловым. Правда, Алексей Иванович оказался очень осторожным человеком и сбежал в Париж после первого же несчастного случая, но сбежал почти пустым, так что теперь наш МИД вяло переругивался с Парижем по поводу выдачи опасного государственного преступника, а Маша разбиралась с его имуществом.

Обсудив итоги стрельнинского инцидента, мы с Гошей пришли к выводу, что виноваты оба, но он – больше. Реорганизация Главного штаба была пущена на самотек, то есть поручена Куропаткину, главной чертой которого являлось отсутствие инициативы. В результате мы получили двоевластие в высшем командовании: Главный штаб, названный Оперативным управлением, не тянул даже на него, а Генеральный, под руководством Янушкевича, подгребал под себя все больше и больше.

– Пожалуй, надо отложить все и заняться этим бардаком,– подытожил Гоша.– Насколько я помню, Деникин и Корнилов очень неплохо показали себя в японской войне, причем Деникин именно как штабист. А Корнилов – разведчик.

– Вот именно. А Янушкевича я, пожалуй, слегка отвлеку от интриг – его племянник явно подрабатывает на Форин Офис.

– Не на МИ-6?

– Нет, у них там тоже толкучка, лезут все и мешают друг другу… Как раз если бы он на МИ-6 работал, его трогать было бы ни к чему, а тут – можно. Да, ты же структуру сталинского Генштаба скачивал? Вот и дай ее Деникину как идеал, к коему надо стремиться. Про ГРУ – с теми же пожеланиями Корнилову. А Куропаткин пусть действительно Оперативное управление возглавит. Вздумает обижаться, что попал под командование младших по чину – привести чин в соответствие…

– Чей? – усмехнулся Гоша.

– Всех. Деникина, кстати, пора уже и в генерал-лейтенанты произвести, мне Кондратенко намекал.

– Но вообще-то мы собирались называть настоящий штаб Оперативным управлением,– напомнил Гоша.

– Ну не получилось, что теперь, плакать? Тем более что Главный штаб не упразднен. Вот и пусть будет Генштаб при военном министре и Главный штаб при твоем величестве. И туда надо будет у Вилли на стажировку парочку генералов попросить…

– Учиться создавать бардак на пустом месте?

– Наоборот, наших потихоньку к порядку приучать. Ну не называть же немцев наставниками! А стажер – это нашим будет не так обидно. Кстати, Вилли хочет на день раньше очередной визит учинить. Вообще-то он по Танечке соскучился, но и не против обсудить итоги черногорской заварушки. То есть прилетит послезавтра вечером.

– Ну раз так, ты с ним и обсуждай турецкий вопрос, а я буду попрошайничать насчет организационной помощи в обмен на нашу техническую.

– Тогда давай установки по Турции.

– Я тебе кто, Кашпировский? Нам нужен контроль над Босфором – чтоб без нашего разрешения ни одна собака там проплыть не могла, так это ты и без меня знаешь. А ему нужна железная дорога Берлин – Багдад, вот и торгуйтесь.

Кайзер воспринял наши поползновения по части контроля над Босфором без всякого неудовольствия. Его больше интересовало, почему на грядущую конференцию не пригласили Францию.

– Чтобы вам сделать приятное,– честно ответил я.

Вилли расхохотался:

– Георг, вы не дипломат! Не обижайтесь, это комплимент! Так что вас не затруднит выступить с инициативой о приглашении лягушатников? Не мне же их звать, а надо!

– Марокко? – догадался я.

– Разумеется, мой друг, разумеется! Вы не находите, что сейчас сложилась просто замечательная ситуация для разрешения этого спорного вопроса?

– Нахожу,– кивнул я,– и, пожалуй, прямо сейчас поговорю с его величеством на эту тему. Вы не обидитесь, если я не останусь с вами на ужин? Вместо меня текущие вопросы уполномочена обсудить графиня Князева.

– Ага,– сообразил Гоша,– кайзер обещает нам свою поддержку по Босфорскому вопросу в обмен на нашу по Танжерскому? Логично. И с Дарданеллами все хорошо получается: в случае чего мы с Вилли перекрываем вход в Средиземное море – и абзац. Значит, мы ему поставляем самолеты для Танжера, тогда Гибралтарский пролив становится английским чисто номинально, а он нам – орудия для Босфора. Так?

– Ну, примерно, это мы еще уточним.

– Таким образом попытки устроить нам морскую блокаду накрываются. А что, неплохо… Осталось еще подумать, чем нам помешают немцы в Марокко в случае ухудшения отношений.

– В этом случае нам будет начхать, что там в Танжере, потому что немцы на нашей границе – это куда более серьезный повод для беспокойства. Правда, грузинские мандарины все-таки хуже марокканских…

– Тоже верно,– кивнуло величество.– Думаешь, англы всем этим так просто утрутся?

– А что им делать? В союзе с Францией и перепуганной до икоты Австрией лезть на нас с Вилли? Значит, следует ожидать давления на Японию.

– А напишу-ка я письмо господину Ито,– предложил Гоша.– Изложу свое видение ситуации и намекну, что сейчас самое время выбирать себе стратегических друзей… А нам для друзей даже Австралии не жалко, не говоря уж о каком-нибудь Сингапуре. Сам-то на конгресс поедешь?