Совесть королям - Мартин Стивен Страница 41

— Вы абсолютно правы. Именно поэтому я обязательно уничтожу их. Содержащиеся в них откровения способны послужить расшатыванию основ государства. Попади они в иные руки — и это послужит осуществлению чьих-то личных притязаний. Лучше бы они никогда не были написаны, но раз уж написаны, то лучше всего их сжечь.

— А разве я не могу сжечь их, попади они в мои руки?

— Увы, ваша репутация такова, что никто не поверит вашим уверениям, если даже вы и решитесь это сделать. Мне же поверят.

— Простите меня, ваше преосвященство, — промолвил Грэшем, — но у вас нет никаких причин любить его величество короля. Он отдал престол в Кентербери этой бестолочи аббату, намеренно обойдя вас. Нами правит король, который публично заявляет, что ему наплевать на религию. Откуда мне знать, что вы не воспользуетесь этими письмами для того, чтобы отомстить вашему обидчику?

— Действительно, откуда? — согласился Эндрюс. — Вам придется поверить мне на слово, точно так же, как я доверился вашей просьбе. Видите ли, сэр Фрэнсис Бэкон, вместе с которым я некоторым образом оказался замешан в данном деле, ничего не знает о моей просьбе. Он полагает, что я собрался встретиться с вами совсем по другому вопросу.

— А что, может быть какое-то другое дело? — удивился Грэшем.

— Может, — подтвердил Эндрюс. — Помимо упомянутых выше писем, есть и другие бумаги. Не буду ничего рассказывать вам об их истинной сути. Скажу только, что они способны нанести огромный вред и мне, и сэру Фрэнсису Бэкону. Вам знаком почерк Бэкона? А вот вам образчик моего… — Эндрюс вынул из кошелька сложенный в несколько раз лист с набросками какой-то проповеди. Почерк четкий, разборчивый, отметил про себя Грэшем. — Вы легко узнаете любые бумаги, начертанные рукой Бэкона и моей. Если они вдруг окажутся в ваших руках, я прошу вас уничтожить их. Не нужно даже пересылать их мне или Бэкону. Просто предайте их огню.

— И вы поверите мне на слово, если я скажу, что выполнил вашу просьбу?

— Я поверю вам, сэр Генри. Но не могу заставить вас поверить мне, это выше моих сил.

— Неужели снова любовные письма? — удивился Грэшем. Неужто Эндрюс, человек поразительной душевной чистоты, пытается скрыть грехи далекого прошлого? Неужели их с Бэконом когда-то связывали близкие отношения? Сэр Фрэнсис никогда не скрывал своей слабости к молодым мужчинам. Его дом был постоянно полон юных красавцев; он позволял им беззастенчиво жить за свой счет, что вызывало немалое злорадство со стороны недругов из числа придворных.

— Можете доверять мне, ваше преосвященство, — пообещал Грэшем, встретившись с Эндрюсом взглядом.

— Да, — согласился епископ, — пожалуй, вам я могу доверять.

* * *

Грэшем не был пьян, но отчетливо понимал, что завтра утром проснется с головной болью. Явственно ощущая собственное одиночество, он приготовился лечь в холодную постель. Джейн в эти минуты находилась дома, в безопасности, под надзором верных слуг. Манион проводил его до самого колледжа и, убедившись, что за закрытыми дверями Грэнвилл-колледжа жизни хозяина ничего не угрожает, сам отправился на ночлег.

На неожиданный шум сэр Генри среагировал мгновенно, уловив опасность неким шестым чувством. Бесшумно выхватив шпагу из ножен, он приготовился к вторжению незваных гостей. Третья половица, точнее ступенька лестницы, была специально неплотно подогнана и сильно скрипела, когда на нее наступали. В полночь она скрипнула в очередной раз, хотя весь колледж давно погрузился в сон. Однако кто-то неизвестный поднимался вверх по лестнице, ведущей к спальной комнате Грэшема.

Сэр Генри не стал закрывать внешнюю дверь, ведущую в его покои. Внутренняя была закрыта лишь на засов. Снаружи до его слуха донеслось чье-то шумное дыхание, шорох одежды, а затем и негромкий лязг поднимаемого засова. Дверь медленно приоткрылась.

Дождавшись, когда она откроется наполовину, Грэшем с силой толкнул ее обратно, сильно ударив незваного гостя по лицу. Тот, кто вознамерился самовольно проникнуть в комнату сэра Генри, был отброшен назад и, воя от боли, покатился с лестницы кубарем вниз. Забыв о возможной опасности, Грэшем молнией бросился вслед за ним.

Незваным гостем оказался Лонг-Лэнкин, который бесформенной массой рухнул на пол и сейчас пребывал почти в бессознательном состоянии. Однако он был жив.

— Какого дьявола ты сделал это, вонючий мешок с дерьмом?! — пробормотал Лонг-Лэнкин. Похоже, падение стоило ему еще нескольких зубов. Кроме того, у него был сломан нос. Все же он покорно взял дрожащими руками у Грэшема кружку с элем и осушил ее до дна.

— Какого дьявола ты шляешься ночью по колледжу? — недобрым тоном осведомился Грэшем.

— Чтобы найти вас, зачем же еще? Рассказать о том человеке, книготорговце.

— Книготорговце?

— О нем самом. Он нынче в Кембридже. Снимает комнату в доме неподалеку отсюда.

История оказалась такова. Лонг-Лэнкин направлялся домой после душевной застольной беседы в пивной и свернул в переулок, чтобы справить нужду. При этом он заметил: из-за штор в комнате на нижнем этаже пробивается свет. Решив, что это жилище какой-то местной шлюхи, он из любопытства заглянул сквозь щелку между шторами. Его взгляду предстала фигура пресловутого книготорговца. Лонг-Лэнкин тут же решил оповестить об этом сэра Генри.

— Как ты попал в колледж? — поинтересовался Грэшем. Действительно странно. Двери крепко заперты, а за воротами присматривает привратник.

— Это не так важно, — грубо ответил Лонг-Лэнкин.

Сэр Генри был другого мнения: завтра придется разбираться со сторожем. При помощи нескольких наводящих вопросов Грэшем выяснил, где именно находится комната, которую выбрал для ночлега «книготорговец», после чего отправил Лонг-Лэнкина ночевать в привратницкую, предварительно одарив в благодарность за полученные сведения несколькими монетами. Захватив с собой плащ с капюшоном, шпагу, кинжал и фонарь со створками, прикрытыми так, чтобы не был виден свет, он спустился по лестнице. Кивнув привратнику и сунув ему монету, чтобы тот не задавал липших вопросов, Грэшем вышел за ворота, свернул налево, прошел мимо церкви Святого Иоанна и, взяв курс на Трампингтонские ворота, зашагал к темной громаде Тринити-колледжа.

Ночь для тайных прогулок была явно неподходящая — лунная и безоблачная. Вскоре сэр Генри оказался в квартале скверно пахнущих бедняцких домов. Указанный Лонг-Лэнкином дом оказался на соответствующем месте, в одной из его комнат по-прежнему горел свет.

Разумно ли он поступил, решившись выйти в одиночку на улицы ночного города, где в любой подворотне поджидала опасность? Сэр Генри мог легко стать добычей грабителей, ведь на деньги, вырученные от продажи одного только плаща, целый месяц могла кормиться многодетная семья. В какой степени можно доверять словам Лонг-Лэнкина? Что, если этот бродяга и пропойца вступил с кем-то в сговор, чтобы заманить его в ловушку? Впрочем, задумываться долго над этим сэр Генри не стал и решительно зашагал дальше. Ночной холод и мертвенный свет луны навевали иные мысли. Грэшем усмехнулся про себя. Что же пугает его больше — безымянные грабители, поджидающие в неведомой подворотне, или то, как Джейн и Манион отреагируют на его непростительную беспечность? Но ведь он так долго проявлял осторожность! Чувствуя, как участился пульс, сэр Генри ускорил шаг, стараясь двигаться бесшумно по пустынной, залитой лунным светом улице.