Хрустальная удача - Питер Марвел Страница 40

— Но послушайте, Абрабанель… — начал было Ван Дер Фельд, вконец сбитый с толку многоумной географической тирадой своего старого товарища.

— Поэтому, — невозмутимо продолжал коадьютор, — я склоняюсь к тому, чтобы морским путем достигнуть берегов Гвианы где-нибудь у устья Ориноко, а затем подняться вверх по течению. Конечно, нашему другу Йозефу совсем неинтересно во второй раз проделать подобный путь, ведь он уже имел возможность налюбоваться красотами дельты этой реки…

— Но в таком случае, батюшка, господин Ван Дер Фельд может быть прекрасным проводником и гидом по тем живописным краям! — воскликнула Элейна. — Правда же, уважаемый Йозеф? Я так мечтаю, что вы мне покажете все те красоты, о которых рассказывали: водопады, девственные леса, необыкновенных птиц!..

— Я буду счастлив, дорогая Элейна, оказать вам эту услугу, — учтиво пробормотал Ван Дер Фельд. — Хотя в конце дождливого сезона в дельте Ориноко небезопасно, но именно в этот период судоходство на реке не представляет больших трудностей. Что же касается возможных бедствий, которые могут подстерегать нас, я спокоен. Вероятно, будь на вашем месте другая девушка, я бы всполошился, отказался, по крайней мере стал бы отговаривать и вас, и господина Абрабанеля. Но вы, милая Элейна, истинная дочь своего отца: такая же смелая, решительная, предприимчивая. Вы послужите не обузой, но украшением нашей экспедиции. Как я буду счастлив в тот миг, когда смогу наконец назвать вас своей женой!

В ответ на это девушка скромно потупилась, чем удачно скрыла свои истинные чувства.

Остаток завтрака прошел весьма оживленно. Элейна тихо торжествовала: она и сама не надеялась, что вопрос удастся уладить так легко. Но еще меньше прекрасная голландка предполагала, что с этого момента события начнут развиваться в нужном ей направлении прямо-таки с головокружительной скоростью. Не успели сотрапезники подняться из-за стола, как в комнату, где они завтракали, отпихивая слуг и охранника, пытавшегося его остановить, влетел Черный Билл. Пират так торопился, что едва смог затормозить на скользком паркете и чуть не брякнулся на пол с высоты своего роста.

— Эй, господа купцы! Что вы тут сидите, как… как куры на насесте! — по обыкновению не заговорил, а зарычал он, в последний момент заметив присутствие Элейны и проглотив готовое сорваться у него с языка грубое выражение. — Мое почтение, сударыня!.. — неловко поклонился пират и продолжил: — Говорю вам, не время сидеть сиднем, а не то проклятые иезуиты обойдут нас по фарватеру, как глупого купчонку… то бишь того… извините, сударыня… С носом, говорю, оставят нас эти гнусные церковники, коли мы не поторопимся.

Абрабанель и Ван Дер Фельд переполошились:

— Что?!

— Что?!

— Уважаемый… э-э… Билли, расскажите толком.

Из дальнейшего сбивчивого рассказа Пастора выяснилось, что не далее как час назад снялась с якоря небольшая, но крепкая шхуна «Святой Михаил», зафрахтованная каким-то испанским дворянином, а следом за ним вышел в море французский фрегат под командой капитана Франсуа де Ришери. Причем создавалось впечатление, что подданные «короля-солнца» чрезвычайно спешили, подняли паруса как-то впопыхах и вообще намерены устроить за «Святым Михаилом» форменную погоню.

— Попомните мое слово, сударыня, — рычал Билли, обращаясь почему-то к Элейне, — чует мое сердце, что никакой этот испанец не дворянин, а самый что ни на есть распроклятый церковник!.. И неспроста иезуитские рожи так шустро отдали якоря, не иначе замыслили какую ни на есть мерзопакость или запах жареного почуяли! Пронюхали, знать, что индейская ведьма знает дорогу к сокровищам лучше любой карты!

Элейна согласно покивала, но ее отец не спешил согласиться с выводами Черного Пастора:

— Допустим, но с какой стати за ними вслед бросились французы?

— Конкуренция, дорогой Давид, конкуренция! — вздохнул Ван Дер Фельд. — И боюсь, не только между испанцами и французами, но и…

— Да что там гадать! — замахал руками Пастор. — Немедля нужно отдавать якорь, а не то плакали наши денежки.

С ним никто не стал спорить. В тот же вечер «Месть» на всех парусах вышла в море курсом на Тринидад. Первые дни плавания были спокойными, светило солнце, бирюзово-синие волны, посверкивая в его лучах, податливо расступались под носом гордого фрегата, оставляя после себя ровные гряды густой белоснежной пены, а попутный ветер радовал и команду, и пассажиров. Однако путешественников беспокоило, что ни иезуитов, ни французов они пока не встретили. Неужто фора в несколько часов окажется роковой?

Абрабанель очень злился, что второпях не озаботился отыскать какого-нибудь шпиона, чтобы узнать маршрут следования «Святого Михаила» или «Черной стрелы». Однако после того как судно под командой Черного Билла миновало остров Маргарита, голландцам с их пиратской компанией наконец улыбнулась удача.

— Корабль по левому борту! — заорал впередсмотрящий наутро четвертого дня.

Вскоре выяснилось, что показавшееся судно — фрегат «Черная стрела». Узнав об этом, Черный Билли воодушевился. «Месть» зашевелилась, как растревоженный муравейник, и буквально заходила ходуном. Пираты готовились к морскому бою. Абрабанель пришел в ужас и попытался остановить Пастора сначала через посредничество Ван Дер Фельда, а после неудачи — самостоятельно. Но нетрудно догадаться, что его усилия возымели обратный эффект. Уж слишком радовала пирата возможность взять реванш за обманные маневры коадьютора в отношении его, Билла! Он распорядился приблизиться к французскому кораблю на расстояние выстрела, так чтобы в любой момент быть готовыми открыть огонь из всех орудий левого борта одновременно.

Однако Франсуа де Ришери тоже заметил «Месть». Безошибочно определив в нем пиратское судно, хотя еще не догадываясь о его экипаже, французский капитан не только приказал готовиться к бою, но и сам, не теряя времени, повернул на сближение с противником.

Черный Билл засек этот маневр и решил сбавить ход, готовый в любой момент перейти в атаку. То же самое, поразмыслив, сделал и Ришери. Наконец суда сблизились на такое расстояние, при котором мог начинаться бой, и пушкари приступили к «обмену любезностями», при этом «Черная стрела» совсем остановилась и приняла обороняющуюся позицию. Несмотря на сильный заградительный огонь французов, «Месть» продолжила движение. Оба корабля окутались плотными клубами порохового дыма. Пассажиры пиратского фрегата, проклиная все на свете, заперлись в каютах. Ядра летали через палубу, а усиливающийся ветер заставлял обе сражающиеся стороны постепенно убирать паруса. Люди Ришери принимали все меры, чтобы не дать пиратам пойти на абордаж, но, на их несчастье, боеприпасы на корабле оказались довольно ограниченны. Через пару часов необходимость вести мощный заградительный огонь, чтобы не дать «Мести» подойти вплотную, почти истощила запас ядер и пороха, французские пушки начали понемногу стихать. К тому же на «Черной стреле» оказалась значительно повреждена оснастка: верхушки фок- и грот-мачты снесло ядрами, бизань треснула почти у основания и с трудом удерживала реи и паруса. Почти у самой ватерлинии корабля зияли пробоины, которые в спешке пытались залатать матросы. Единственным положительным моментом являлись незначительные потери в личном составе: убито трое канониров, еще несколько, во главе с младшим офицером, ранено. На «Мести» же, где огнеприпасов с лихвой хватило бы еще на два таких же боя, убыль в людях оказалась намного серьезнее. А вот вреда судну пиратов французские орудия нанесли гораздо меньше, несмотря на искусство артиллеристов и мощность залпов.