Мамаево побоище. Русь против Орды - Юрий Корчевский Страница 4

Князь огладил пышную бороду.

— Что-то не припомню такого.

— Да разве всех басурман упомнить можно?

Михаил помедлил.

— Что ещё? — недовольно спросил Дмитрий.

— За весну да зиму множество людей служилых да охочих в княжество прибыло. Надо обмыслить да землицей их наделить. Некоторые звания высокого, а под твоей рукой ходить хотят.

— Славно, сочти!

Дмитрий уселся в кресле поудобнее, приготовившись слушать.

Михаил Андреевич достал из рукава свёрнутый в трубочку пергамент. Обеими руками развернул свиток, откашлялся.

— Из Орды царевич Серкиз с сыном Андреем.

— Наслышан уже.

— Также из Орды — Ослан-мурза. Крестился уже, назван Протасием. Князь ордынский Зеут, в крещении Стефан. Из Тевриза — Олбуга, в крещении Еремий.

— Славно, продолжай.

— Из немецких земель — Семён Мелик и Василий, а также Маркольг. Из Швабии — Сувола Левенштейн, из свенов — муж Шель, в крещении — Георгий с сыном Петром.

— Что сказать можешь?

— Звания высокого, дворянского, а с ними — ратники и слуги.

— Нам люди надобны. Служить хотят?

— Именно.

— Запиши в разрядные книги да подумай, кем при дворе определить. А я уж потом про поместья решу, по службе глядя.

Бояре подразделялись на московских и городовых. Боярин московский был служилым, или иначе — «большим», занимал должность при дворе князя, наделялся имением в московском уезде. Когда московского боярина хотели наказать, в разрядную книгу его записывали городовым, а поместье изымалось в казну.

Бояре могли служить князю и не служить. Служба была делом выгодным и почётным. Служилые бояре по зову князя обязаны были прибыть к месту сбора со своими воинами. Чем больше ратных людей приводил с собой боярин, тем больше был почёт, а это не так просто и дёшево.

Ратник должен быть обучен ратному делу, оружен, иметь доспехи, основного и заводного коней, запас провизии на себя и коней на пять дней. Некоторые бояре за службу получали на кормление города.

В мирное время бояре занимали придворные должности — конюших, дворцовых, казначеев, ловчих, стольников, кравчих, хранителей печати — да всех не счесть. Также они заседали на княжеском совете или княжеском суде, возили дань в Орду, выполняли дипломатические поручения. В отличие от Европы русские бояре не имели своих гербов, а только именные печати. Назывались они по имени-отчеству, иногда добавлялись прозвища.

Великому князю служили и служилые князья. У Дмитрия это был его двоюродный брат, князь Серпуховской Владимир Андреевич.

За боярами следовали боярские дети. Это были потомки бояр или знаменитых воинов. Права у них были такие же, как у бояр, за исключением участия в княжеской Думе. Вместе с боярами они образовывали боярское сословие.

Ещё были бояре, боярские дети и отроки, принадлежавшие митрополиту. Они получали от него поместья, составляли особые — владычные полки, находившиеся под началом владычного воеводы.

Подавляющее большинство бояр, перешедшее на службу к князю из других стран или от других государей, дав клятву, целовали на том крест и служили честно и храбро, не щадя живота своего.

Через несколько дней великий князь Дмитрий выступил с московскими дружинами из Москвы. Союзником ему должен был быть, по уговору, Даниил Пронский, удельный князь Великого княжества Рязанского. Дмитрий Иоаннович догадывался, что Даниил поступал так с ведома и одобрения Олега Рязанского. Хитёр был Олег, и о том князья русские знали. И Москве помочь не прочь были, да в общем-то не столько Москве, своему давнему врагу, сколько татар побить хотели.

Впрямую Олег выступить сам, со своим войском против Орды не решался — слишком неравны силы. Вот и метался между Ордой и Москвой, пытаясь сохранить в целости своё княжество.

Хотя получалось так не всегда. Княжество находилось на юге Руси, ближе всего к Орде, и куда бы с походом ни шли ордынцы, путь их большей частью пролегал через земли рязанские. А где войско чужое идёт — всегда разор. Даже если впрямую не грабят и деревни не жгут, так провизию им дай, луга сочные их кони съедят да вытопчут.

Дмитрий вёл своё войско через Коломну, в земли рязанские, желая встретить врага на чужой земле, подальше от своих границ.

Лазутчики донесли, что Бегич с войском идёт к Воже, притоку Оки.

Через несколько дней, пятого августа, к войскам Дмитрия присоединился полк рязанский под водительством князя Даниила. Поскольку князь хорошо знал местность, войска решили расположить у единственного брода реки Вожа.

Переправа, пусть и вброд, — самое уязвимое действие любых войск. Ратники не в строю, управление ими почти невозможно — и русские и татары это хорошо понимали. Единственное, о чём беспокоился Даниил, так это о своём городе Пронске, оставшемся в тылу татарском.

На княжеском совете решили расположить войска таким образом. Прямо перед бродом был холм.

Слева от него решили поставить московский полк под руководством Тимофея Вельяминова, окольничего княжеского. Справа — рязанский полк Даниила Пронского. Большой полк, а за ним — запасный, по центру, с Дмитрием Иоанновичем.

Войска в полной готовности заняли отведённые места. Дмитрий же с князьями и боярами выехал на холм. Расположение большого полка было тем хорошо, что за холмом неприятелю его не было видно.

Вдали показались тучи пыли. Потом уже, через время, начал нарастать конский топот.

Первыми к броду подскакали разъезды татарские. По обычаю басурманскому пускали стрелы, грозили нагайками, кричали слова непотребные. Потом унеслись назад, а уж далеко за полдень показалось основное войско.

Князь Дмитрий облегчённо вздохнул — не обманули лазутчики да соглядатаи.

Татар на беглый взгляд было не больше трёх туменов. Русских немного больше, а расположение их у брода было выгоднее.

Войска некоторое время стояли неподвижно, разделённые рекой. Потом татары отступили на версту, расположились лагерем. В виду русских войск переводить ордынцев через брод Бегич не решился — этот шаг мог стать началом разгрома.

Стояли день, два, три.

— Что он медлит? — спрашивал Дмитрия князь Пронский.

— Во все стороны разъезды послал, другие пути-броды ищет, — невозмутимо ответил Тимофей Вельяминов. — Поставь себя на его место, и ты бы так делал, князь!

— Верно!

— Через брод ему, Бегичу, идти никак нельзя, проиграет. Тогда в Орде его умертвят. Вот он и ищет выход, — внушительно сказал Дмитрий Иоаннович.

— Тогда надо приманить ордынца! — сказал Даниил.

— Это как? — хором спросили Тимофей и Дмитрий.

— Полки, что на флангах, отвести немного. Пусть татары думают, что устрашились мы. А большой полк и засадный на месте оставить. Не сможет Бегич перед искушением устоять, переправу начнёт. Вот тут и ударить!