Короли Вероны - Дэвид Бликст Страница 39

Личинки. Ни одна из адских мук, описанных Данте, не была столь… столь омерзительной. Личинки. Они в прямом смысле гложут его. Морсикато, врач Ногаролы, клялся, что личинки мясных мух — лучший способ победить гангрену, поскольку они якобы едят только мертвые ткани, но ни в коем случае не живую плоть. Поэтому личинок поместили в рану и примотали бинтами. Личинки. Перед глазами у Пьетро неотступно стояли влажные беловатые твари, точащие его тело.

«Что, как они вылезут из раны? Что, как они поползут выше?.. Кавальканти. ^[29] Ты же думал о Кавальканти».

Однако поэзия не могла заглушить воображение. Хуже всего был зуд. Сегодня утром Пьетро проснулся от ужаса: юноше снились огромные черви, пожирающие его кровь и слезы. Первое, что увидел Пьетро, был Поко: он только что приехал и заглядывал под покрывало, любопытствуя, как действует червивая примочка.

«Еще бы Поко не любопытствовать. Всякому интересно посмотреть на живой обед для червей, особенно если это твой родной брат».

Тут, словно в подтверждение мыслей Пьетро, явился с подносом в руках один из помощников Морсикато.

— Синьор Алагьери, можно?

— Конечно. — Пьетро судорожно сглотнул. Его сегодня уже два раза рвало. Вот почему юношу перенесли на лоджию.

Ученик лекаря опустился перед кушеткой на колени, отвернул покрывало, приподнял длинную рубашку и стал осторожно разматывать повязку.

— Дождь, похоже, и не думает кончаться, — заметил он.

— Похоже, — отозвался Пьетро, изо всех сил старавшийся не видеть процесс добавления, а может, и частичного удаления личинок. — Все равно на воздухе лучше. Особенно после двухдневного потения.

— Солдаты вряд ли с этим согласятся, — ответил ученик Морсикато. — Я сегодня был у них в лагере. Так, ерунда, мелкие недомогания. («Венерического характера», — подумал Пьетро.) Солдаты сидят по палаткам, зарывшись в солому, и убивают время за игрой в кости, а кости у них из свиных ножек.

— А какие среди них настроения?

— Волнуются. Не понимают, почему не дают приказа о наступлении. Слухи расползаются.

Пьетро наконец взглянул на молодого лекаря.

— Какие слухи?

— Кто говорит, что дождь вырвал победу у него из рук и оттого он сошел с ума. Якобы он поубивал всех в доме, а сам рвет на себе волосы и бьется головой о стены, так что только мозги летят. Кто говорит, что он засел в домашней часовне и беспрестанно молит Бога прекратить ливень. А есть и такие, что уверены: у него новая любовница, и ему есть чем заняться, пока небо не прояснится. — Молодой человек хихикнул. — Это, по крайней мере, объясняет, почему до сих пор не дан сигнал к атаке.

Внезапно усмешка на лице ученика лекаря сменилась виноватой гримасой.

— Я хотел сказать… я сам ничего такого не…

Пьетро плотно сжал губы. С другой стороны, молодой лекарь всего-навсего озвучил мысли, одолевавшие всех мужчин Виченцы. Когда в тот день армия Кангранде прибыла в город, Капитан тотчас отправил сотню солдат и большую часть пленных в Верону. Последних было почти полторы тысячи человек, оков на всех не хватило, и Кангранде велел привязать их за ноги друг к другу. Неудивительно, что теперь солдаты ждали приказа выступать на Падую.

А приказа не было. Кангранде вызвал пятерых своих самых надежных советников, отдал распоряжения, а сам засел в доме своей сестры. Теперь-то уже слишком поздно. Два дня дождь льет не переставая, река, на которой стоит Падуя, вздулась, усилив защиту города, дороги превратились в месиво, и надежды на победу не осталось.

Если бы Кангранде не тянул кота за хвост, Падуя, пожалуй, была бы захвачена. Однако эта мысль, высказанная вслух, приравнивалась к измене.

Пьетро перевел дух, прежде чем выдать фразу, по его разумению, подобающую человеку его положения.

— Это нелегко, но мы должны доверять нашим правителям. Особенно Скалигеру.

— Вы правы, синьор, — кивнул молодой лекарь, продолжая осматривать рану.

Неловкую паузу нарушил Пьетро.

— Как чувствует себя синьор Ногарола? — Накануне Пьетро не видел пожилого рыцаря.

Лекарь слегка качнул головой, однако глаз не поднял.

— Синьор Ногарола выздоравливает после операции.

Пьетро напрягся. «Операция» означала, что плечо Антонио да Ногаролы начало гноиться. Пьетро взглянул на собственную рану, мысленно умоляя личинок побыстрее сделать свое мерзкое дело.

Лицо юноши исказилось, к горлу опять подступил рвотный комок. Пьетро нестерпимо захотелось увидеть ее — женщину, которая одна могла отвлечь его мысли от отвратительной раны. Где она пропадала с раннего утра? Самым своим небрежным тоном Пьетро осведомился:

— А донна Катерина сейчас, наверно, с синьором Антонио?

— Нет, синьор. Она со своим братом. Они с утра закрылись в зале вместе с самыми надежными советниками.

— Я совсем не знаю Вероны. Расскажите мне о Скалигере и его семье.

Молодой лекарь бросил на Пьетро быстрый взгляд.

— Отцом их, синьор, был великий Альберто делла Скала. У него и его жены было три сына. Двое, Бартоломео и Альбоино, умерли. Также у них две дочери, донна Катерина и ее старшая сестра донна Констанца.

— Она жива?

— Жива. — Молодой лекарь взял одну жирную личинку и принялся с умным видом ее рассматривать. Пьетро отвернулся. — Донна Констанца замужем за синьором Гвидо Бонаццолси, братом Пассерино. Это ее второй муж.

Пьетро закрыл глаза, но почувствовал, что лекарь уже начал накладывать новую повязку.

— Пассерино Бонаццолси — это правитель Мантуи, да? Мне говорили, что он лучший друг Кангранде.

— Да, они действительно дружны, но я бы сказал, что Скалигер более близок с моим господином, супругом донны Катерины. Ведь синьор Ногарола его воспитал. В тот день, когда он женился на донне Катерине, он взял ее маленького брата в оруженосцы…

Пьетро слушал обрывочные сведения о семействе делла Скала и пытался вычислить возраст Катерины. Если Катерина взяла брата в дом своего мужа, едва сочетавшись браком, значит, она старше Кангранде минимум на двенадцать лет. Как Пьетро ни изощрялся в подсчетах, выходило, что сейчас Катерине от тридцати пяти до сорока. Вдвое больше, чем ему.

Ученик лекаря все еще превозносил славного правителя Виченцы, когда Пьетро почувствовал непреодолимое желание сменить тему.

— Вы сказали, что сейчас с ними советники. Кто именно? Молодой человек крепко задумался, прежде чем перечислить имена, что были у всех на слуху.

— Их кузен Федериго. Правитель Мантуи синьор Пассерино Бонаццолси. Конечно, синьоры Монтекки и Кастельбарко. Падуанец Николо да Лоццо. Епископ Джуэлко. Да, еще синьор, что недавно прибыл в Верону, Капеле… Капесе… Не помню.