Страшный советник. Путешествие в страну слонов, йогов и Камасутры (сборник) - Алексей Шебаршин Страница 39

– Тогда я знаю, что мне делать, – сказал Шекхджи и попросил дозволения удалиться, заявив, что в нужное время вернется к нам со сведениями.

– Ты думаешь, он справится? – спросил я Бадринатха. – Дело-то непростое.

– Не беспокойся! – сказал Бадринатх. – Он очень изворотливый человек и может выдать себя за кого угодно. Как-то раз мы захватили с его помощью добычу, когда он заманил к нам сразу пятерых дервишей. Бедняги собрали изрядную сумму денег, чтобы построить колодец в память об одном своем выдающемся товарище. Кроме того, он отважен, как лев.

Беседуя таким образом, мы дождались сумерек и, соединившись с остальными, кто должен был принять участие в деле, с нетерпением вглядывались в сгущавшуюся мглу. Наконец пришел Шекхджи.

– Нельзя терять ни минуты! – сказал он. – Я был в пещере и видел этого дервиша. Он молодой, здоровый парень и сначала приказал мне идти прочь. Однако, когда я сказал, что голоден и измучен, только что прибыл из Хиндустана и не знаю, где мне приклонить голову, и ради двенадцати имамов попросил у него кусок хлеба и глоток воды, он пожалел меня и впустил в пещеру. Там он дал мне поесть и покурить кальян, а потом я достал мой маленький ящичек с опиумом, сделал совсем крошечный шарик и выкурил его. Дервиш тут же попросил меня дать опиума и ему и принял такую дозу, что теперь не очнется до утра.

– Он больше вообще не очнется, – заметил я. – Ты успел осмотреться? Где может быть спрятана добыча?

– Там было довольно темно, однако в самом дальнем углу пещеры я заметил небольшую стену, сложенную из камней. Думаю, что свое добро они прячут именно там.

Мы отправились к подножию скал и там разделились: двое остались внизу наблюдать за подходом к пещере, а остальные полезли наверх по каменистой неровной тропинке. У самого входа в пещеру Шекхджи остановился и, показав вперед рукой, прошептал:

– Вон он, лежит у лампы и спит как убитый, но все же идите тише.

– Он мой! – сказал я Бадринатху и попросил: – Будьте добры, ты и Пир Хан, придержите его. Он, кажется, очень силен!

Мои друзья были готовы помочь мне, однако как же мне было захлестнуть платок вокруг шеи дервиша, который лежал пластом? Бадринатх быстро решил эту проблему – он крепко хлопнул спящего по животу плоской стороной меча, и тот, подскочив, уселся и вытаращил глаза.

– Что такое? Воры! – только и успел сказать он, как я накинул и затянул платок.

Бадринатх оторвал от одежды мертвого дервиша кусок ткани, свернул его в тугой жгут и погрузил его в едва горящую масляную лампу. Вспыхнув ярким пламенем, лампа осветила всю пещеру, так что мы могли теперь заглянуть в любой ее уголок.

– Вот стена, о которой я говорил, – сказал Шекхджи. – Давайте поищем за ней.

Так мы и сделали. В одном углу мы увидели много глиняных горшков с рисом, чечевицей и другими припасами, как мы было решили сначала; и впрямь, в первых двух из них действительно был только рис, зато третий горшок оказался чрезмерно тяжелым. Когда мы вытащили скомканную тряпку, затыкавшую его горловину, то обнаружили, что он заполнен деньгами – серебряными рупиями и медными пайсами вперемешку.

– Это не очень разумно, – заметил Бадринатх. – Если держать серебро и медь вместе, то на серебряных рупиях появятся пятна. Впрочем, ничего, отчистим.

В следующем горшке было то же самое, зато в другом оказалось кое-что получше – золотые и серебряные украшения, кольца, наручные и ножные браслеты. Многие из этих вещей были в пятнах крови.

– Мерзавцы! – воскликнул я. – Значит, этот подлый Мохан Дас и впрямь сказал правду, признавшись, что он убийца.

Более в этом углу ничего не было, и мы уже было собрались уходить, как вдруг Пир Хан, вышедший раньше всех наружу, позвал нас:

– Смотрите, здесь еще одно подозрительное место.

Мы подбежали к нему и увидели узкий лаз между двумя скалами, в который можно было пролезть только на четвереньках. Забравшись внутрь, я увидел, что вся маленькая пещера, в которую вел лаз, была забита какими-то тюками. Мы принялись за работу, развязывая эти тюки и быстро изучая их содержимое. Я был счастлив, найдя в одном из них еще золото и серебро, но не успел поделиться этой новостью с остальными, как снизу, от подножия скалы, был подан сигнал тревоги.

– Внизу два человека! – сообщил прибежавший разведчик. – Они вышли из-за угла ближайшего дома и направляются сюда. Идут они медленно, потому что у каждого на плечах по большому мешку.

– Их только двое. Мы с ними легко справимся. Погасите свет, – распорядился я, – и затаитесь у самого входа. Как только они войдут, мы нападем на них.

Мы едва успели занять наши места у входа, держа наготове платки и мечи, как услышали голос одного из разбойников, звавшего дервиша:

– Хуссейн! Эй, Хуссейн! Спускайся сюда и помоги нам. Мы нагружены, как верблюды, а ты даже не хочешь посветить нам, чтобы показать дорогу.

– Оскверню я его мать! – выругался второй разбойник. – Он небось накурился опиума и не слышит нас. Ну, я ему дам!

Судя по шуму, долетевшему до нас, он споткнулся и упал, вслед за чем мы услышали град проклятий в адрес дервиша, тяжелого мешка, который тащил разбойник, и камней, что попали ему под ноги. Через пару минут они выбрались наверх и бросили на землю мешки.

– Где этот проходимец? – сказал один из них. – Свет потушен, и я готов спорить, что эта скотина и впрямь либо накурилась до изумления и спит, либо соблаговолила уйти в ближайшую курильню.

Его товарищ тяжело сел на землю, сипло дыша от усталости.

– Зайди в пещеру! – сказал он. – Ты знаешь, где лампа. Разожги огонь, а я хоть немного переведу дух.

Продолжая на чем свет стоит поносить дервиша, разбойник вошел в пещеру, где я и Пир Хан немедленно прикончили его. Его приятель, заслышав шум, вскочил на ноги и бросился вниз. Увы, ему не суждено было удрать – он налетел на мешок, который сам и принес, упал и, не успев подняться, получил добрый удар мечом в шею.

– Готово! – сказал я. – Нам пора уходить. Берите каждый по тюку и пошли.

Когда мы вернулись в караван-сарай и развернули тюки, даже я был поражен и напуган увиденным. Многие вещи – одежда, шали, тюрбаны, да и сами тюки были залиты свежей кровью. Мои пальцы обагрились ею, и я с отвращением бросил свой тюк на землю.