Клык леопарда - Чарльз Буковски Страница 39

– Какая превосходная работа! – заметил Трибул. – Я имею в виду ножны.

Проводник ответил ему, не отрывая глаз от своего занятия. Рука его продолжала умело и бережно затачивать лезвие.

– Я сделал их сам. Когда ночью охотишься в лесу, всегда найдется время и для таких вещей.

Марк кивнул и обвел взглядом освещенную лишь светом звезд прогалину и темные силуэты окружавших ее деревьев.

– Женщина, что скачет верхом на вепре, ваша богиня?

Араб на миг оторвался от своего занятия и кивнул.

– Да. Я сделал пару таких ножен. Одни для себя, другие – для сына. – Он на миг умолк, и взгляд его сделался задумчивым. – Всякий раз, доставая из ножен меч, я воздаю честь Ардуине, и то же делаю всякий раз, когда возвращаю его в ножны.

Трибул пристально посмотрел на проводника поверх пламени костра.

– Ты говоришь о лесе, как о человеке. Ты называешь его Ардуина. Как если бы ты говорил не о деревьях, а о женщине. Я заметил вчера, что префект Канин делал то же самое. Скажи, у вас у всех такое отношение к этому лесу?

Араб несколько мгновений пристально смотрел на римлянина, как будто пытался понять, говорит он это всерьез или шутит над ним. Однако, не заметив в глазах Марка даже тени улыбки, он серьезно ответил на его вопрос:

– Для разных людей Ардуина разная. Для вас, римлян, не родившихся под ее тенью, это просто лес. Вы смотрите на нее и видите только деревья и обитающих среди них животных. Вы не чувствуете ее душу, не слышите биение ее сердца.

Араб умолк, вглядываясь в темные ряды деревьев. Пару минут он сидел, не проронив ни слова. Марк уже собрался задать ему новый вопрос, но тут его собеседник заговорил снова:

– Для меня и для каждого, кто прожил жизнь под ее сводами, Ардуина живет и дышит, и мы поклоняемся ей. Какая сторона богини более близка и понятна человеку, зависит от того, откуда он сам. Для тех, кто живет под ее защитой, она – сильная, искусная охотница, красивая лицом. Она скачет верхом на диком вепре в поисках добычи, которую убивает из лука. Мы поклоняемся ей и в случае удачной охоты преподносим ей наши дары.

Опасаясь ненароком оскорбить проводника и вместе с тем сгорая от любопытства, Марк осторожно задал свой следующий вопрос:

– Вы приносите ей… жертвы?

Араб оскорбленно насупил брови:

– Ты принимаешь меня за дикаря? Надеешься услышать от меня про спрятанные в лесной чаще алтари, где мы убиваем людей для богини?

Видя его гнев, Трибул виновато пожал плечами:

– Поговаривают…

Проводник тотчас ощетинился и сердито замахал руками.

– Это все лживые домыслы, которые придумывают ваши люди, чтобы оправдать свой страх перед тем, чего они не понимают! Мы предлагаем богине лишь малую часть нашей добычи и ничего больше!

Марк виновато улыбнулся:

– Тогда я извиняюсь перед тобой. Ты говорил, что местные жители видят в ней благосклонное к ним божество. А как воспринимают ее чужаки?

Проводник сверкнул глазами, и на миг Марку Трибулу показалось, будто он смотрит ему прямо в душу.

– Как мстительницу. – Голос Араба был таким же холодным, как и его взгляд. – Она до смерти преследует того, кому хватило глупости вторгнуться в ее владения, и у нее наготове самое разное оружие. Люди вроде вас, не верящие в нее, приезжали в Ардуину на охоту, не воздав ей при этом положенных почестей, и никто больше не видел никого из них. Вам повезло, что с вами я, тот, кто защитит вас от ее гнева.

После этих слов проводник снова умолк. Впрочем, Марк тотчас ощутил потребность высказать и свое мнение. Посмотрев на своих товарищей и увидев скептическое выражение и на их лицах, он сказал:

– Но ведь наверняка есть и… иное объяснение?

Он уже готов был предложить иные причины исчезновения людей в лесу, когда Араб заговорил снова, тоном резким, как бритва:

– Да, они могли заблудиться, умереть с голоду, их могли загрызть волки. Такое случается. Но, как я уже сказал вам, это ее оружие. Если бы вы знали Ардуину так же хорошо, как я, вы бы не стали искать сложных объяснений этим исчезновениям, если имеется простой и очевидный ответ. Мы знаем богиню, центурион, мы знаем, на что она способна, и мы предпочитаем уважать ее мощь, в то время как такие люди, как вы, плутают в ее царстве и платят за свою неосмотрительность высокую цену. Но вам повезло. Пока вы под моей защитой, вам ничего не грозит, при условии, что вы следуете тем правилам, которым следую я. А теперь предлагаю лечь спать.

Юлий пошевелился, стряхнул с себя одеяло и встал, чтобы согреться у костра.

– Я буду нести караул первым.

Араб нахмурился:

– В этом нет необходимости. Здесь нас никто не заметит, и…

Центурион покачал головой и посмотрел в сторону.

– У нас свои порядки, приятель, и мы их не меняем. Пока мы не покинем этот лес и не вернемся в город, один из нас постоянно будет нести караул.

С этими словами он отошел к краю прогалины и исчез в темноте. Остальные завернулись в плащи и одеяла, устраиваясь на ночлег.

Фелиция вышла из лазарета Тунгрорума лишь через два часа после того, как село солнце, задержавшись там дольше, нежели намеревалась: во время учебного боя один из солдат когорты получил глубокую рану в бедро, которая потребовала ее немедленного внимания. К сожалению, к этому времени от раны уже начало исходить зловоние. Этот гнилостный запах был хорошо знаком целительнице и означал лишь одно – у бедняги начинается заражение крови. Хорошенько вымыв руки, Фелиция ополоснула их в вине, в которое был подмешан мед и высушенное маковое молочко, и взялась обрабатывать рану хирургическим инструментом, безжалостно срезая и снимая лопаточкой гниющую плоть и даже кое-где жертвуя здоровой тканью в надежде спасти солдату жизнь. Наконец она с тяжелым сердцем перевязала рану и дала ему опийную смесь, чтобы он уснул.

Выйдя на улицу, Фелиция плотно закуталась в плащ, чувствуя, как тяжелая, толстая ткань натянулась на округлившемся животе. Ребенок в ее чреве рос, и под его весом у нее слегка изменилась походка. Из-за беременности она ощущала себя некрасивой и неуклюжей.

Вдохнув полную грудь холодного воздуха, женщина подставила лицо ледяному ветру, продувавшему узкую улицу, и упрямо двинулась вперед. Внезапно из темноты, заставив ее вздрогнуть от неожиданности, раздался чей-то голос:

– А вот и она! Я же говорил вам, что терпеливый человек всегда бывает вознагражден за свое терпение!

От каменной стены лазарета отделилась темная фигура. В тусклом свете факела, горевшего над входом, Фелиция увидела мужчину, одетого в белую тунику легионера. Ей хватило одного взгляда на него, чтобы разглядеть, что его лицо, нос и рот закрыты маской из какого-то темного материала. Его намерения были ей предельно ясны – они читались в его глазах. Она повернула назад, к двери лазарета, но, не пройдя и двадцати шагов, застыла на месте. Вынырнув откуда-то из тени, перед ней вырос еще один незнакомец. Его лицо, как и у первого, тоже скрывала маска.