Ожерелье королевы - Александр Дюма Страница 39

В то мгновение, когда Олива, оглушенная громким именем, которое сейчас произнесло голубое домино, посторонилась, чтобы ей было виднее, два других домино, отделившись от болтливой и шумной группы людей, нашли себе местечко в проходе вдоль кресел партера, где не было диванчиков.

Здесь было нечто вроде пустынного островка, куда забегали время от времени группы гуляющих.

— Прислонитесь к этому столбу, графиня, — совсем тихо произнес голос, который произвел впечатление на голубое домино.

И почти тотчас же высокое оранжевое домино со смелыми повадками, обличавшими в нем скорее нужного человека, нежели обходительного льстеца, раздвинуло толпу, подошло к голубому домино и сказало:

— Это он.

— Хорошо, — отвечало оно и одним движением отпустило желтое домино.

— Слушайте меня, мой добрый маленький друг, — заговорило голубое домино на ухо Оливе, — сейчас мы начнем развлекаться.

— Буду очень рада.

— Черное домино — вы его видите? — это один немец из числа моих друзей.

— А-а.

— Вероломный человек, который отказался пойти со мной на бал под предлогом мигрени.

— И которому вы сказали, что тоже не пойдете.

— Разумеется!

— С ним женщина?

— Да.

— Кто она?

— Не знаю. Мы подойдем к ним, хорошо? Мы сделаем вид, что вы — немка; вы не раскроете рта из опасения, чтобы он не признал в вас по акценту чистокровную парижанку.

— Превосходно. А вы его заинтригуете?

— О, за это я вам ручаюсь! А теперь начинайте: показывайте мне на него концом веера!

— Вот так?

— Да, превосходно. Шепчите мне что-нибудь на ухо. Черное домино, предмет этой атаки, повернулось к залу спиной; оно разговаривало со своей спутницей. Спутница, глаза которой сверкали под маской, заметила жест Оливы.

— Смотрите, ваше высокопреосвященство, — еле слышно сказала она. — Вон там — две маски; они интересуются нами.

— Графиня, не бойтесь ничего! Нас узнать невозможно. И раз уж мы с вами на пути к гибели, разрешите мне повторить, что на свете еще не было столь пленительной фигуры, как ваша, что на свете еще не было таких жгучих глаз. Позвольте же мне сказать вам…

— Остановитесь, вы погубите себя… А между тем, опасность будет куда страшнее, если вас услышат наши соглядатаи.

— Два соглядатая! — воскликнул взволнованный кардинал.

— Да, вот они: они решились подойти к нам.

— Если они вынудят вас заговорить, как можно сильнее измените свой голос, графиня.

— А вы — свой, ваше высокопреосвященство. В самом деле: к ним подходили Олива и ее голубое домино. Домино обратилось к кардиналу.

— Маска! — произнесло домино и наклонилось к уху Оливы — та сделала утвердительный знак.

— Чего ты хочешь? — изменив голос, спросил кардинал.

— Дама, которая меня сопровождает, — отвечало голубое домино, — поручила мне задать тебе несколько вопросов.

— Задавай их поскорее, — сказал де Роан.

— И пусть они будут в высшей степени нескромными, — нежным голоском прибавила графиня де ла Мотт.

— Такими нескромными, — подхватило голубое домино, — что ты не поймешь их, любопытная!

И тут незнакомец на безупречном немецком языке задал кардиналу следующий вопрос:

— Ваше высокопреосвященство! Вы влюблены в женщину, которая вас сопровождает? Кардинал вздрогнул.

— Вы сказали: «Ваше высокопреосвященство»? — переспросил он.

— Да, ваше высокопреосвященство.

— Вы ошибаетесь: я не тот, за кого вы меня принимаете.

— О, я безусловно прав, господин кардинал! Не отпирайтесь, это бесполезно: ведь даже если бы я и не знал вас, дама, кавалером коей я являюсь, поручает мне сказать вам, что она прекрасно вас знает.

Он наклонился к Оливе и еле слышно сказал ей:

— Сделайте знак, что да. И делайте этот знак всякий раз, как я буду сжимать вам руку. Она сделала такой знак.

— Вы меня удивляете, — сказал совершенно сбитый с толку кардинал. — Кто эта дама, которая вас сопровождает?

— Ах, ваше высокопреосвященство, а я-то думал, что вы ее узнали! Она-то сразу угадала, кто вы такой. Правда и то, что ревность…

— Дама ревнует меня? — воскликнул кардинал.

— Не будем говорить об этом, — высокомерно возразил незнакомец.

— Сударыня, — обратился кардинал к Оливе, — одно слово, умоляю вас, и я обещаю, что узнаю вас по одному слову!

Де Роан говорил по-немецки; Олива не поняла ни слова и склонилась к голубому домино.

— Заклинаю вас, сударыня, не отвечайте! — вскричал домино.

Эта таинственность подстрекнула любопытство кардинала.

— Как? Одно слово по-немецки! Это едва ли скомпрометирует даму.

Голубое домино, притворившись, что выслушало приказания Оливы, тотчас ответило:

— Господин кардинал! Вот точные слова этой дамы:

«Тот, чья мысль вечно дремлет, тот, чье воображение не заменяет ему присутствие предмета его любви, не любит, и он напрасно заговорил бы о любви».

Кардинал, казалось, был поражен смыслом этих слов. Вся его фигура выражала высшую степень удивления, почтительность, восторженную преданность; потом руки его опустились.

— Этого не может быть, — пробормотал он по-французски.