Кольцо нибелунгов - Валерий Воскобойников Страница 38

– Любовь моя, кто посмел нанести вам обиду! Где он, этот обидчик? Он сегодня же поплатится жизнью!

– Король, мне больно, мне стыдно рассказывать о том бесчестье, которому я предана! Ваша сестра здесь говорила при всех, будто тайно, до вас, я была наложницей Зигфрида!

– Какая глупая ложь! – перебил ее Гунтер. – Да стоит ли страдать из-за подобных наветов!

– Она, эта ваша сестра, показывает всем драгоценные перстень и пояс, я их носила когда-то и не знаю, кто у меня их похитил. Король! Вы один мой защитник. Вам я отдала свою любовь и жизнь. Только вам поклялась быть верной до смерти. Умоляю вас, муж мой, защитите меня от позора!

– Где Зигфрид? Почему нет Зигфрида с нами? – Король был растерян. – Постойте, любовь моя! Мы призовем к ответу Зигфрида. Пусть он повинится в своем бахвальстве здесь, перед всеми нами, или пусть скажет, что слова жены его – дерзкая, глупая ложь!

* * *

На высоком крыльце у храма, вокруг короля с королевой, столпились знатные воины страны, дамы из свиты. Все ждали Зигфрида.

Зигфрид шел быстро, почти бежал. Издалека он увидел хмурые лица мужей, плачущих дам и понял: случилось несчастье.

– Брат мой, Гунтер, вы просили меня прийти, и вот я с вами – быстро, как мог. Что за беда приключилась? Почему плачут дамы? Я могу вам помочь?

– Ваша жена, Зигфрид, осмелилась опозорить королеву. Не стал бы я повторять ту напраслину, которую она возвела на мою супругу, но слова те были сказаны Кримхильдой при всех. И мы ждем от вас объяснения. Ваша жена осмелилась утверждать, будто королева до вступления в брак со мной была вашей наложницей и будто бы вы в том похвалялись своей жене.

– Мой дорогой король, друг мой! Стоит ли слушать домыслы женщин, сказанные ими в сердцах! Не говорил я тех слов Кримхильде и готов поклясться в этом великой клятвой!

Рыцари молча переглянулись.

– Зигфриду можно верить, – начал было Гизельхер, но Гунтер прервал его:

– Клятва твоя будет уместна здесь, при всем собрании бургундских рыцарей!

Зигфрид поднял руку.

– Клянусь! – произнес он громко. – Никогда не похвалялся я теми мерзостями, о которых сказала ваша сестра. Клянусь, что королева Брюнхильда никогда не была моею наложницей. Клянусь, что я весьма сожалею о том, что в злобном гневе своем жена моя оскорбила прекрасную королеву, чей муж – мой верный друг.

– Теперь можно верить, – сказал Гунтер.

Витязи, стоявшие вокруг во время клятвы, согласно кивнули.

– Обещаю, король, Кримхильда никогда больше не произнесет слов, от которых нам бы пришлось иметь срам. Надеюсь, дружба наша более не омрачится распрями женщин.

Но бывают обиды, которые не забываются. Обида Брюнхильды была из таких. На родине, в Исландии, она была королевой. И все покорялось одному ее взгляду, одному слову.

Здесь, на чужой земле, стала она одинокой, бессильной. Вассалы, дружина – остались в Изенштайне. Силу, дарованную богами, она потеряла в обмен на любовь. Она мечтала о мести, но король – ее муж и защитник – не собирался наказывать собственную сестру. Похоже, он просто боялся этого Зигфрида. Иначе разве разговаривал бы он так с мужем той, которая посмела при всех ее обесчестить!

До вечера она тихо плакала во дворце и следующий день грустна была тоже.

– Королева, вассалы прислали меня, чтобы сказать о том, что они сочувствуют вам, – заговорил с нею Хаген. – Я же считаю, что любой посягнувший на честь королевского трона должен ответить жизнью. Прошу вас, повторите слова, те, что осмелилась сказать вам Кримхильда, я должен решить, как поступить с ее мужем и с нею.

Брюнхильда начала пересказывать тот роковой разговор. Но едва произнесла она слова ненавистной теперь Кримхильды, что стоит ей лишь мигнуть и Зигфрид завоюет Бургундию, Хаген вскочил возмущенный:

– Уже одних этих слов достаточно, чтобы лишить его жизни! Надо думать, нередко они этот свой замысел между собой обсуждают! Я вам клянусь, королева, что с этого мига Зигфрид – мой враг. И живому ему из нашей земли теперь не уйти. За позор и бесчестье, причиненные вам, за тайные умыслы, о которых проболталась Кримхильда, мы предадим его смерти. И до тех пор, пока не исполню я эту клятву, радости мне не будет.

* * *

Кримхильда считала себя победительницей. Пускай, оставшись вдвоем, Зигфрид строго с ней говорил. Она дала ему слово не повторять более того, что сказала Брюнхильде. Но в повторе и не было надобности. Теперь все в Бургундии знали о позоре Брюнхильды, и никто не посмеет подумать о том, что она или Зигфрид – чьи-то вассалы.

Теперь ходили в храм они порознь. И словно не видя друг дружку, стояли на службе.

Кримхильде не раз хотелось ей крикнуть: «Ну что, наложница, получила свое?!» И с трудом заставляла она себя промолчать, помня слово, данное мужу.

– Короли, мы с Ортвином решили, что Зигфрида Нидерландского из нашей земли живым не отпустим, – объявил Хаген на другой день после разговора с Брюнхильдой.

В большом зале для приемов их было пятеро: Гунтер, братья да он с племянником.

– Будь это рыцарь обычный, мы решили бы дело и сами. Но о нем – просим вашего согласия.

– Вы говорите невозможное, Хаген! – вмешался немедленно Гизельхер. – Уместно ли говорить об убийстве того, кто спас нашу страну? Зигфрид поклялся, что он невиновен, и мы тому были свидетели.

– Он поклялся публично перед вами. Я сразу скажу, что там не был. В своей же семье они обсуждают коварные планы – о том, как нас завоюют. Кримхильда сама проболталась – о том мне сказала Брюнхильда. На сокровища нибелунгов Зигфрид может нанять тысячу таких войск, какие есть у нашего королевства.

– Вы говорите о проклятом золоте? – спросил младший из королей. – Неужели оно и вправду существует?

– И владеет им Зигфрид.

– Хаген, умерьте свой гнев. Вы сами недавно были согласны со мною, что от Зигфрида никогда не было нам ни вражды, ни бесчестья. Он сделал для всех нас немало добра. Убивать его только из-за ссоры двух женщин? – вмешался и Гунтер.

– То было раньше, король, когда он стремился стать мужем вашей сестры. Подумайте сами, сколь опасным врагом он станет для нас, когда захочет исполнить свой тайный план.

– Вы говорите о невозможном. Он так силен, что, признаться, я бы не стал вступать с ним в поединок, – ответил Гунтер.

– Силу его мы наблюдали, – вмешался и Ортвин. – Но когда он один, без доспехов как-то раз пил из ручья, а я с мечом в руке стоял над ним, то подумал уже тогда, как легко отрубить ему голову. Скажите мне «да», и я сделаю это.

– Забудем всё, что мы говорили сегодня, – предложил Гунтер. – Нельзя, чтобы друг наш прознал о нашей беседе. Он наш гость и уедет домой живым.