На край света - Владимир Кедров Страница 38

Необычная картина просторов нового океана поразила и мореходцев «Рыси». Лихие люди толпились у бортов, дивясь на черную громаду Необходимого Носа, на розоватые и зеленоватые льдины, качавшиеся на волнах.

Анкудинов стоял на носу коча, прислонясь к борту. В раздумье он посматривал то на берег, то на идущий впереди «Рыбий зуб». Вся фигура его выражала нерешительность. Зато на тупом и жестоком лице Ивашки Косого, стоявшего за атаманом расставив ноги и заложив руки за спину, не было заметно нерешительности и не было раздумья. Он смотрел исподлобья на «Рыбий зуб», видимо давно решив, как следует с ним поступить. Косой перевел взгляд на спину своего атамана.

Анкудинов оглянулся. Его бегающие глаза встретились с тяжелым и осуждающим взглядом Косого. Анкудинов как-то смешался и, к собственной досаде, неожиданно для себя, спросил:

— Думаешь, пора?

— А то нешто нет? — вопросом ответил Косой. — Чего ждать-то?

Анкудинов выпрямился, принимая независимый вид начальника.

— Я так и решил, — отрывисто бросил он и, не глядя на Косого, отошел от борта.

— Дружина! Ко мне!

Анкудиновцы, за исключением стоявшего за рулем Ивашки Вахова, сомкнулись вокруг атамана.

Анкудинов вскинул подбородок и, глядя выше шапок столпившихся людей, произнес:

— Атаман решил: покончим с Дежневым. Погыча-река за этим утесом — не иначе. Взять оружие! Тихо!

Топот разбегавшейся дружины и лязг оружия быстро стихли.

Анкудинов приказывал:

— Восемь гребцов, на весла! Трое — багорщики. По местам! Вам, пяти пищалям, залечь у бортов. Пищали до времени скрывать. Как подойдем да дежневцы всполохнутся, стрелять разом. Ты, Федька, бьешь старого хрыча Фомку. Ты, Митька, бесхвостую цаплю Сидорку. Ты, Евтюшка, валишь Дежнева. Наповал! Смотри, коли промажешь, голову оторву!

Евтюшка Материк, хмуро смотревший до этих слов себе под ноги, резко поднял голову. Его и без того бледное лицо со следами начинавшейся цинги еще более побледнело.

— Нет! — вдруг глухо, но решительно произнес он.

Анкудинов удивленно поднял брови.

— Что ты сказал? — процедил он, презрительно скривив губы.

— Нет мово согласия убивать Дежнева, вот что сказал! — с необычайной решимостью ответил Материк, повышая голос.

— Твово согласия, говоришь, нет? — насмешливо переспросил Анкудинов, делая медленный шаг к Материку.

— Нету! — отчаянно выкрикнул Материк, оглядываясь, словно ища поддержки. — Ты что, атаман, затеял? Кого убивать хочешь? Нашего брата казака? Лучшего из казаков?

— Бунтуешь, собачья шерсть! — шипящим голосом произнес Анкудинов, и его правая щека задергалась.

— Не Дежнев ли тебе, свому ворогу, луку ссудил, когда нас цинга забирала? Не он ли тебе муки дал? За столько тыщ верст от дому, на краю света, считай, свово же брата русского человека убить умыслил!

— В воду! — рявкнул Анкудинов.

С десяток разбойников набросилось на бунтаря. Сжав зубы, Материк выхватил саблю. Клинок блеснул, описав смертоносный полукруг, и на миг остановил нападающих.

Ивашка Вахов, оставив погудало руля, также выхватил саблю и кинулся на помощь Материку. Вахов сделал это не думая. Он увидел — хотят утопить его земляка Евтюшку, парня из деревни Хромой Брод, где он родился; того Евтюшку, который спас его, Вахова, вытащив из воды при нападении на «Соболя».

— Не трожь Евтюшку! Зарублю! — исступленно орал Вахов, размахивая саблей.

Дальнейшее замелькало перед глазами Евтюшки Материка с невероятной скоростью. Он упал, споткнувшись о кадку, брошенную под ноги. Сабля вылетела из его руки и зазвенела на досках плотика. Евтюшку цепко схватили сильные руки. Красное, искаженное страхом и яростью лицо Ивашки Вахова мелькнуло перед его глазами. Схваченный, как и Евтюшка, Вахов, словно затравленный зверь, вращал налитыми кровью глазами.

Десятки рук подняли земляков над головами людей. Вахов увидел под собой уж не доски коча, а бегущую свинцовую воду. Мелькнуло голубое небо и белые облака, проносимые ветром. Жажда жизни вспыхнула в нем с новой силой, и он напрягся, силясь вырваться.

Руки разбойников разжались, мелькнули чьи-то лица, и ледяная вода обожгла тело. Миг, и вода сомкнулась над головами обоих бунтарей.

— К рулю! — неистово крикнул Анкудинов, только теперь увидевший, что неуправляемый коч несет на камни-потайники. — За весла!

Несколько человек схватило погудало руля. Сбивая друг друга с ног, люди бросились к веслам.

Поздно! Коч вздрогнул и хрустнул от мощного удара. Увлекаемая течением льдина, надводная часть которой была вдвое больше коча, ударилась в левый борт, прижав коч к потайнику. Раздался треск ломавшихся досок и зловещий шум воды, устремившейся в заборницы. Льдина вращалась, упершись в коч. Люди с криками прыгали на нее с гибнувшего коча. Скользя и падая, они хватались за кафтаны своих более удачливых товарищей и вместе падали в ледяную воду.