Сокровищница ацтеков - Томас Жанвье Страница 37

– Разве вы дети Чак-Мооля, бога огня, а вместе с тем избранные слуги Гуитцилопохтли, прозванного ужасным, что вам доступно то, что делает у нас только верховный жрец Итцакоатль?

Оба мы с фра-Антонио с восторгом прислушивались к этим словам, которые подтверждали давнишний спорный вопрос: был ли Чак-Мооль идолом; теперь же он решался в пользу гениальной гипотезы знаменитого ученого, сеньора Чаберо. Однако в данную минуту было бы некстати заниматься этим предметом с археологической точки зрения; нам понадобилось много такта и находчивости, чтобы успокоить Тицока. Насколько это было возможно – а мы вдруг поняли, как трудно выразить на языке нагуа многие понятия, мало-мальски выходящие из сферы обыденной жизни, – мы объяснили ему, каким образом делаются спички, наглядно показывая, как вспыхивает огонь от трения, чего можно достичь также, потирая два обыкновенных куска дерева один о другой. Положим, это объяснение было не вполне точно, но, по крайней мере, доступно ацтеку; он понемногу успокоился и занял прежнее место, после чего осушил залпом целую чашку крепкого пряного ликера. Эта порция окончательно развязала ему язык, и он до того расхрабрился, что взял спичку в руки. Но даже и теперь бедный дикарь прикасался к ней с благоговением; потом он вынул из мешочка, висевшего у него на шее, обгорелый остаток другой спички, который долго сравнивал с нашими.

– Так это то же самое? – спросил он наконец, сложив вместе целую спичку с обгоревшей и показывая нам.

– Конечно, то же самое, – отвечал фра-Антонио, – откуда же у тебя этот кусочек, который ты бережешь так аккуратно?

– От главного жреца Итцакоатля; такими штуками он чудесным образом зажигает жертвенный огонь; но главный жрец не говорит о них так небрежно, как вы. Он рассказывает нам, что они – дело рук бога огня Чак-Мооля, и, когда жертвенный огонь зажжен, почтенный старец раздает остатки спичек как высшую награду тем, кто хорошо служит государству подвигами храбрости и доблестными делами. Вот этот кусочек, который я берегу, достался мне за усмирение бунта между тлагуикосами.

Фра-Антонио и я переглянулись между собой, догадываясь, что верховный жрец, о котором говорил Тицок, или сам изобрел зажигательные спички, или сообщался с внешним миром через какой-нибудь потайной ход. В обоих случаях было очевидно, что он обладал недюжинным умом, а следовательно, и его чувства к нам – так как мы могли творить чудеса, которые он выдавал за сверхъестественные проявления собственной силы – не могли не быть враждебными.

Рейбёрн и Янг, не понимая нашего разговора, дивились странному поведению Тицока; я наскоро перевел им его слова и объяснил, насколько усложняется наше положение ввиду такого неожиданного открытия.

– Ну, конечно, верховному жрецу не поздоровится от нашего прихода сюда, – пояснил Янг, – и я полагаю, профессор, что вы правы: этот старикашка станет искать нас. Заставьте-ка почтенного полковника выложить все, что он знает о старом пройдохе, благо наш хозяин хлебнул через край своего старого бурбона высшей марки – передайте мне вон тот кувшин, Рейбёрн; не мешает и нам пропустить глоточек – по крайней мере, мы узнаем что-нибудь полезное. Ну-ка, профессор, попытайтесь. Ваше здоровье, джентльмены!

Язык нашего товарища тоже заплетался под влиянием приятного напитка, но умственная восприимчивость скорее обострилась, чем ослабела, и потому я последовал его совету. Что же касается Тицока, то он под влиянием вина действительно сделался еще доверчивее. И, по мере того как его разум лениво переваривал несомненный факт, что главный жрец дурачил их всех, выдавая за чудо простые вещи, в которых не было ничего сверхъестественного, лицо ацтека загоралось румянцем, что было нам как нельзя более на руку. Этот гнев доказывал возрастающее недоверие к человеку, окруженному всеобщим почетом, которому уступали только почести, воздаваемые богам. Нельзя было более сомневаться, что наше присутствие серьезно угрожало светской и духовной власти теократического правителя. Тицока было легко заставить разговориться и мы с величайшим интересом слушали его рассказы о странном народе, который отыскали такими опасными путями, и о главе этих полудикарей, верховном жреце Итцакоатле, с которым нам предстояло в недалеком будущем неизбежное столкновение и борьба насмерть. Чтобы предвидеть такую развязку, не надо было обладать даром пророчества.