Ниндзя в тени креста - Виталий Гладкий Страница 37

Наверное, капитан был наслышан о деяниях «белых варваров» под командованием генерала Афонсу д’Албукерки, которые при осаде Гоа вырезали всех мужчина, защищавших крепость, а их женщин взяли себе в жены. А поскольку «Красный дракон» в основном базировался в Малакке, где как раз и находился граф Редонду, то капитан решил не искушать судьбу. Запасшись водой и продуктами, а также деревом для починки джонки, печальный капитан взял курс на Циндао. Он будто предчувствовал опасность, которая подстерегала судно и команду впереди…

Гоэмон покинул свою каюту с утра пораньше. Неизвестно, каких пассажиров возил капитан «Красного дракона», но в каюте стоял запах хлева, и бедный юноша, привыкший к чистоплотности, только силой воли заставлял себя уснуть. Первое время он даже ночевал на палубе, но когда среди ночи на джонку неожиданно обрушился тайфун и высокая волна едва не смыла юного ниндзя за борт, Гоэмон решил понапрасну не рисковать и опять вернулся на свою циновку рядом с Андзиро, который храпел во сне так, будто его душили демоны.

Вчера солнце садилось за чистый горизонт, а это значило, что день обещался быть тихим и солнечным. Впрочем, тишина-то как раз для джонки и не была нужна. Ей требовался свежий ветер с кормы или хотя бы с левого борта, чтобы можно было идти галсами. А сейчас он еле шевелил длинный вымпел на мачте. «Наверное, китайцы опять начнут “высвистывать” ветреную погоду», – решил Гоэмон. Кормчему «Красного дракона» принадлежала редкая белая раковина, которую все матросы считали священной и с помощью которой он вызывал попутный ветер. Раковина-свисток называлась «юсуань». Матросы считали, что в ней обитают духи, повелевающие морскими стихиями. Гоэмон знал, что такие раковины ценятся как драгоценные камни и обычно хранятся в монастырях. В связи с этим кормчего можно было считать очень богатым человеком.

А чтобы уберечься в шторм, китайцы пускали на воду сделанные из бумаги маленькие кораблики. Матросы верили, что они смогут отвлечь на себя злых духов моря, в то время как у джонки появится шанс уйти от опасности. На «Красном драконе» даже был мастер по этой части; он делал кораблики про запас, потому что во время шторма было не до этого.

Гоэмон лишь посмеивался, глядя на эти детские штучки. В Хондо существовало иное поверье на этот счет. И оно, по мнению юноши, было куда надежней корабликов. Во время сильного шторма морякам могла помочь только рыжая кошка, принесенная в жертву морским богам. Но где найдешь такую кошку на джонке? Вместо рыжей кошки на «Красном драконе» хозяйничал огромный серый котище с полосатым хвостом. Как подметил Гоэмон, кот был на вторых ролях после капитана. Все относились к нему с большим уважением и почитанием, потому что он предсказывал погоду.

Один из матросов, который с грехом пополам знал японский язык, уже просветил его на этот счет. Оказывается, если серый разбойник по выходу из порта начнет мяукать, то путешествие будет трудным. Когда он устраивал игрища на палубе, значит, нужно ждать ветер в корму и дождь в лицо. Если кот садился спиной к огню, жди шторма, а ежели он моет свою черную мордочку над ушами, то начнутся обильные дожди. Ну и ко всему прочему серый котище был непревзойденным крысоловом – уж чего-чего, а крыс на джонке хватало.

Они проникали на судно в порту при погрузке товаров, и кот каждое утро выкладывал на палубу для всеобщего обозрения с десяток грызунов, которых повар джонки ненавидел всей душой, так как они портили продукты в кладовой. Таким образом, котище подтверждал свою незаменимость и полезность перед своим главным хозяином – капитаном судна, за что ему всегда перепадали на камбузе самые вкусные куски… все тех же крыс, только хорошо поджаренных. Не пропадать же добру, тем более что мясо на судне было явлением редким. А еще повар делал поджарку из толстых гусениц, которые подавались с рисом; у неприхотливых китайцев они считались деликатесом.

Конечно, для Комэ ди Торреса и монахов повар готовил отдельно, большей частью рис и рыбу. Несмотря на желание как можно ближе познакомиться с образом жизни язычников, их еда для христиан была чересчур экзотической и не лезла в рот.

Камбуз находился на носу джонки под навесом и был самым грязным и зловонным местом на судне. Собственно, как и сам повар (которого португальцы называли кок), который всегда ходил замызганным. Что, впрочем, было понятно: попробуй приготовить обед для нескольких десятков человек при бортовой качке и отсыревших дровах и остаться чистым. Посреди камбуза находился большой котел, вмурованный в печь, сложенную из дикого камня, рядом с печью стояли бочки для воды, колода для рубки дров и разделки мяса, полки с горшками, котелками и мисками, валялись чем-то набитые мешки, и высилась поленница дров. Пол в камбузе был посыпан песком, который меняли на свежий очень редко (если вообще когда-нибудь меняли), поэтому и вид он имел соответствующий.

Оказалось, что не только Гоэмон был ранней птичкой – посреди джонки, под мачтой, собрались в кружок монахи, и преподобный Комэ ди Торрес вел с ними беседу. Он наставлял их, как нужно себя вести в Хондо, и рассказывал, как живут японцы. Это было интересно, и Гоэмон насторожил уши. Разговор шел на португальском, а поскольку его никто из матросов не знал, то он был вполне откровенен. Гоэмона преподобный не опасался; он по-прежнему был уверен, что тот не способен к обучению языкам и знает лишь несколько португальских слов.

– …Люди в Чипангу благородны, учтивы и чрезвычайно воспитаны, и в этом они намного превосходят все другие известные нам народы. – Комэ ди Торрес умел говорить гораздо интересней, нежели Жуан да Силва, и Гоэмон, внимательно прислушиваясь к его речам, постепенно совершенствовал свое знание португальского языка. – Они умны от природы, хотя науки в Чипангу развиты довольно слабо, поскольку жители этой страны – самая воинственная и драчливая нация на свете. Начиная с пятнадцатилетнего возраста все мужчины, и богатые, и бедные, независимо от общественного положения и рода занятий, вооружены мечом или кинжалом. Более того, каждый мужчина, благородного происхождения или низкого, имеет такую неограниченную власть над своими сыновьями, слугами и другими домочадцами, что может, если того пожелает, убить любого из них без малейшего повода и завладеть его землей и добром. Они являются полновластными хозяевами своей земли, хотя часто сильнейшие объединяются, чтобы противостоять своим сюзеренам, которые в результате не всегда вольны поступать, как того хотят. Чипангу поделена между многочисленными правителями, поэтому страну разрывают бесконечные междоусобные войны, процветает измена, и никто не чувствует себя в безопасности даже в своем собственном поместье.

– Говорят, в Чипангу много золота и серебра… – сказал один из монахов.

– Глупости! Население страны настолько бедно, что трудно даже представить, на какие скудные средства живут князья и самураи. Даже при условии, что вассал служит сюзерену бесплатно, все равно доход последнего чрезвычайно мал. Должен сказать вам, что одежда, еда, обряды, поведение и обычаи жителей Чипангу так резко отличаются от принятых в Европе и у других известных нам народов, что создается впечатление, будто они специально все это придумали, чтобы только не походить ни на кого другого. Когда мы прибыли в Чипангу вместе с преподобным Франсиско Ксавье, то оказались в положении малых детей, которым приходится учиться всему заново: как принимать пищу, сидеть, вести беседу, как одеваться, демонстрировать хорошие манеры и тому подобное. Это совершенно иной мир, другой образ жизни, обычаи и законы. Многое из того, что в Европе считается вежливым и достойным, здесь воспринимается как невероятное оскорбление и обида. И наоборот, то, что здесь является общепринятым и без чего невозможно никакое светское общение с японцами, в Европе оценивается как нечто низкое и недостойное…