Первый ключ - Улисс Мур Страница 37

— Я сказал Бальтазар? Ну, тогда, значит, Бальтазар. Ах, в молодости многое забывается. Вот почему я всё записываю. Пойдём со мной, юный чужеземец, и объясни мне, почему эта дверь никогда не открывается.

Мальчик повёл Джейсона по длинному коридору в другой зал, где горели тысячи свечей, а оттуда в пятиугольную комнату с пятью арками-выходами в разные стороны.

Эту комнату заполняли стеллажи с великим множеством бумажных свитков, исписанных по вертикали и пронумерованных каким-то причудливым образом. Некоторые, видимо незаконченные, лежали на больших деревянных столах.

Наклонный зеркальный потолок хитроумного устройства посылал сюда свет свечей из пяти смежных комнат.

— Это мой письменный стол, а это мои воспоминания, — объяснил Властелин канализации, указывая на тысячи свитков. — Благодаря тому, что я старательно записываю их и храню в определённом порядке, я и вспомнил сейчас, что довольно давно уже видел у Фонтана молодости, когда побывал возле него, такую же дверь. — Он развернул один из свитков, быстро просмотрел и добавил: — Вот эта запись. Дверь совсем рядом с Фонтаном, возле небольшого каменного домика. И во всём похожа на все прочие двери в крепости, но открыть её никак не удаётся. Ты что-нибудь знаешь о ней?

— Я не знаю, о чём ты говоришь. Не знаю, кто ты такой, где нахожусь и почему я здесь! — с отчаянием в голосе произнёс Джейсон.

— Почему ты здесь, я уже объяснил. А кто я такой… зависит от двери, в которую выйду. Если сюда… то я — Властелин подземных коллекторов и воров, обитающих в канализации. Выйду в эту дверь, стану Властелином чердаков и тех, кто бегает по крышам… И должен сказать, что это самое забавное из всего, что мне приходится делать. Если же выйду вот в эту дверь, то стану священником Джанни.

— Так ты священник Джанни? — растерялся Джейсон.

— Собственной персоной, — улыбнулся мальчик в голубом халате. — А что, разве ты знаешь меня?

— Но… это ведь очень важная фигура!

Мальчик нахмурился:

— Вижу, тебе нисколько не интересно, кем я становлюсь, когда выхожу в два других коридора…

— Ну какой же ты священник, Джанни? Ты ведь ещё ребёнок!

— Послушай, а ты вообще-то знаешь, что такое Фонтан вечной молодости?

Калипсо прильнула ухом к двери в своей книжной лавке и закрыла глаза. Ничего не услышала, ласково погладила дверь и печально вздохнула. Дверь кита снова молчала.

— Они уже нашли его… — сказала она, словно обращаясь к кому-то невидимому рядом. — Нашли ключ. И что мы теперь должны делать?

Если по ту сторону двери в самом деле кто-то был, то не отвечал, а Калипсо не могла открыть дверь и пройти туда. Без ключа с головкой в виде кита это невозможно сделать, так же как переломать или разнести в щепки. Это была Дверь времени.

И всё же в тишине, таившейся за нею, Калипсо вдруг уловила какой-то тихий звук, шёпот, словно какое-то далёкое-далёкое пение. Она прижалась лбом к двери и негромко произнесла:

— Какой смысл теперь ожидать? Ключ найден. Уходи. Возвращайся на глубину. Уходи.

— Нет, не уйду! — раздалось вдруг за спиной Калипсо. Вскрикнув от испуга, она обернулась и увидела перед собой Леонардо Минаксо. Он появился в книжной лавке неслышно — колокольчик у двери не звякнул и на этот раз. Так умел входить только смотритель маяка.

— Леонардо… — тихо произнесла Калипсо в полнейшем изумлении.

Он подошёл к ней и повторил:

— Нет, не уйду.

И не дав ей прийти в себя от удивления и произнести хоть слово или вздохнут, Леонардо Минаксо обнял её, приподнял и поцеловал так, как мечтал уже давно.

Калипсо хотела было оттолкнуть его, но длилось это желание меньше мгновения.

Удивлённая, но счастливая, она ответила на его поцелуй, обняла и успокоилась в его объятиях, позволив побаюкать себя и приласкать.

— Мы не можем, Леонардо… — шепнула она ему на ухо. — Я ведь такая…

— Я знаю, какая ты, — сказал он и прижался к ней щекой.

Калипсо видела перед собой витрину своего небольшого книжного магазина, а Минаксо — площадь с фонтаном и почтовое отделение напротив.

А Леонардо смотрел на Дверь времени, которая находилась за её спиной.

Теперь он уже не сомневался, что она знает все двери лучше кого бы то ни было.

— Я должна сказать тебе одну вещь… — прошептала Калипсо.

— Конечно, скажешь, — проговорил смотритель маяка, снова целуя её.

Так они и стояли, обнявшись, в загадочном полумраке, в окружении сотен персонажей, таившихся под обложками разных книг, а из-под двери за их спиной неторопливо, тихим ручейком вытекала морская вода.

ГЛАВА 21
РАЗРАЗИ МЕНЯ ГРОМ…

Манфред удержал Дагоберто за плечо. — Постой, постой… — сказал он и, глядя в тетрадь Улисса Мура, стал вместе с воришкой соображать, куда нужно идти в поисках Фонтана вечной молодости. — Вот здесь, если это Аллея ржавчины, нужно свернуть налево…

— Направо, — возразил мальчик, поворачивая тетрадь… — Если сейчас мы вот здесь…

Манфред хотел догадаться, не ошибается ли воришка, но вскоре понял, что совсем запутался, и не стал спорить.

— Всё это бред какой-то! — заявил он. — А место просто отвратительное!

— Так задумали когда-то, — объяснил Дагоберто. — Ну что, идём, куда я говорю?

— Идём, а что делать?.. — кивнул Манфред, и они пошли дальше.

Между тем чёрная туча закрывала луну, и силуэт крепости пугающе удлинялся. Манфред и Дагоберто шли не спеша, миновали одну из десятков высоких башен, вышли к огромному плоскогорью и в конце концов отыскали Аллею ржавчины. Тут оказались просторные дворы, деревья и сады, и взгляд смог наконец отдохнуть от зрелища крепостных зданий и крыш, громоздящихся друг на друге.

Чёрная туча окончательно закрыла луну, и мрак окутал крепость, но ни юный вор, ни опытный уголовник не замедлили шагов, понимая, что уже близки к цели.

Когда туча ушла и луна вновь осветила окрестности, Дагоберто остановился в небольшом дворике у подножия горы.

— Вот он, — сказал мальчик, закрывая наконец тетрадь Улисса Мура и указывая на низкое здание из тёсаного камня, откуда доносилось лошадиное ржание и постукивание копыт.

Это оказался хлев, заполненный огромными снопами сена и телегами и выглядевший довольно убого и уныло.

Манфред не стал делиться своими впечатлениями. Они открыли деревянную загородку и прошли в глубь хлева, где вдоль стены тянулась поилка. Дагоберто с неприязнью посмотрел на неё.