Сталинъюгенд - Алексей Кирпичников Страница 36

— По пути назад придётся грибы по карманам рассовывать, — пошутил Тёмка. — Может, проведём селекцию, как дедушка Мичурин, — оставим здесь сыроеги с маслятами, а то белые девать некуда.

— Жалко ведь.

— Жалко, знаешь где? У пчёлки в жопке.

Артём начал аккуратно вынимать из верхней части корзины белые и подосиновики, выкладывая их в рядок на траву. Запасливый Феликс без охоты последовал примеру друга. Когда благородные грибы закончились, он с видимым сожалением освободил корзину от грибов попроще и аккуратно сложил назад крепыши с бордовыми и коричневыми шляпками.

— Вот так-то лучше, — резюмировал Хмельницкий, закончив ту же операцию.

Назад к дачному посёлку они вышли усталыми и счастливыми — в руках у них были доверху наполненные корзины.

— Отдадим трофеи, пообедаем и гоним купаться, — приободрился от грядущего удовольствия Артём.

— Ага.

Хмель шёл впереди. Не оборачиваясь, он продолжил:

— А классно мы сегодня выступили!

Около ребят притормозили две «эмки». В каждой сидело по трое молодых, здоровых мужчин. Окно первой машины открылось, и улыбающийся шофёр спросил Хмельницкого:

— Вы что, в этом лесу столько грибов накосили?

— Не… мы далеко ходили. Километров за пять отсюда.

Мужчины высыпали наружу и обступили ребят, цокая языками. Позади себя Артём услышал голос:

— Улов-то поближе покажи.

Тёмка повернулся, гордо поднял кузов к лицу вопрошавшего и вдруг заметил, что корзинка Феликса валяется на земле, грибы из неё высыпались на дорогу, а самого Кирпича два здоровых мужика уминают на заднее сидение автомобиля. Он ещё ничего не успел толком сообразить, как чьи-то крепкие руки плотно подхватили его и запихнули в другую машину.

— Не бузи, пацан. Ты арестован, — донёсся до него стальной голос, и Артём сразу затих.

«Эмки» развернулись и погнали в сторону Москвы. На обочине поселковой дороги остались сиротливо лежать две опрокинутые корзины, вокруг которых всё было усыпано белыми и подосиновиками.

Другие грибы в этот урожайный день ребята оставили в лесу.

* * *

Комендант госдачи «Зубалово» Василий Даранов зашёл в хозблок и направился к токарному станку, за которым Ваня Микоян мастерил шахматы. Юный столяр-краснодеревщик, с головой погружённый в работу, ловко орудовал инструментом. Острое лезвие резца, ведомое уверенной и уже довольно опытной рукой, то врезалось в зажатую в станке и быстро вращавшуюся деревянную заготовку, то плавно выходило из неё. Прямо на глазах у капитана госбезопасности из куска дерева рождалась шахматная фигура. В помещении стоял шум, и попахивало горелым. Ванины чёрные волосы и футболку обильно усыпали размельчённые до состояния пыли опилки. Понаблюдав за процессом, Даранов слегка тронул парня за плечо. Ваня вздрогнул от неожиданности, отдёрнув стамеску от почти уже готовой фигуры. Обернувшись и увидев коменданта, он не спеша выключил станок и снял защитные очки. Когда шум стих — спросил:

— Что произошло, Василий?

— Не переживай, ничего не случилось. Просто ты нужен

— ?…

— Товарищ приехал и задаёт вопросы. По технике. А я не знаю, что отвечать. Ты у нас специалист… Вот я и пришёл за помощью.

— Спрашивайте. Что могу — расскажу, но только я вряд ли знаю больше электрика Коли.

— Знаешь, Ваня… точно знаешь. Пойдем в комендатуру, а то товарища неудобно сюда тащить — здесь пыль, и оглохнуть можно.

— Пошли.

Отключив питание станка и кое-как отряхнув опилки, Ваня направился вслед за чекистом. В кабинете Даранов отрекомендовал ему своего знакомого — сотрудника центрального аппарата НКГБ, Николая Александровича.

— Садись, Ваня, — комендант указал ему на свободное место. — Побеседуйте пока, а я займусь кое-какими делами.

Плотно закрыв за собой дверь, Даранов оставил слегка удивлённого сына Микояна наедине с улыбающимся молодым мужчиной, одетым в двубортный светло-серый летний костюм и белые парусиновые туфли с коричневыми дерматиновыми носами.

Покинув кабинет, комендант быстро зашёл в дежурку и приказал сержанту, несшему вахту:

— Срочно, по внутреннему, позвони на дачу и позови к телефону Серго. Когда тот возьмёт трубку, скажи, что Ваня попросил его как можно быстрее подойти в столярку.

Отдав приказ, Даранов вышел на двор и неторопливо направился к хозблоку. С Серёжей они столкнулись у его дверей.

— Привет, Серый. — Мягко встретил капитан младшего сына хозяина охраняемого им объекта.

— Здравствуйте, Василий. Что-нибудь стряслось?

— Да ничего серьёзного. Просто тебе надо помочь Ване, а он у меня в кабинете.

— Вы что, «козла» забиваете?

— Хм… Ну, почти.

— Так бы и сказали.

Как и его брат, бесхитростный мальчишка последовал в комендатуру, где увидел незнакомого мужчину и растерянного Вано.

— Познакомься, Серго. Это мой коллега — Николай Александрович.

Мальчишка вежливо поздоровался и представился. В ответ то же самое сделал гость и предложил ему занять свободный стул. Когда «Голод в Абиссинии» уселся, московский чекист, как бы продолжая прерванный разговор, сказал:

— …В общем, ребята, вам надо на десять минут подъехать со мной в наркомат, чтобы провести опознание пистолета. Без этой процедуры мы не можем закрыть уголовное дело об убийстве Уманской.

— Раз надо, значит надо, — ответил за двоих старший брат. — Давай, Серёга, предупредим маму, быстро переоденемся и… через десять минут уже будем тут.

Последние слова предназначались московскому чекисту. Сказав их, Ваня посмотрел на того, ожидая одобрительного кивка.

— Ребята, времени на сборы нет! Проблема опознания возникла в последнюю минуту. Знаете, как бывает — попался крючкотвор-прокурор, и очевидные вопросы требует документально подтвердить, поэтому меня так срочно и отрядили за вами. Поверьте, на площади Дзержинского вы больше трёх минут не задержитесь, а потом этой же лошадью мы вас мухой сюда домчим.

— Ваня… Сергей, — поддержал гостя комендант, с которым ребята за многие годы совместной жизни успели сдружиться. — Давайте, дуйте на всех парусах — скорее вернётесь.

— Ну, если надо — поехали, — согласился обязательный Вано и поднялся.

Вслед за ним встали остальные и направились к дверям здания, выходившим за пределы дачи. Рядом с палисадником братья увидели немного запылённую «эмку». Николай Александрович сел возле водителя, а ребятам жестом указал забраться в салон. Микоянчики без промедления расположились на заднем сидении. Взревел двигатель, и машина рванулась к Москве.

Они стремительно приближались к городу. Московские улицы, свободные от праздной публики, сиротливо пустовали. Через полчаса «эмка» выскочила к площади Дзержинского и затормозила у центральных ворот НКГБ. Массивный глухой стальной створ тотчас распахнулся, и машина исчезла в чреве здания. Заехав во внутренний двор Лубянского комплекса, она остановилась у неприметного подъезда. Николай Александрович неспешно покинул салон, велев братьям обождать, и исчез за местами облупившейся двустворчатой дверью. Вскоре оттуда вышел капитан внутренних войск и строгим голосом приказал ребятам следовать за ним. Мальчишки послушно выполнили команду. Зайдя внутрь, они оказались в длинном пустынном коридоре, застеленном затёртой ковровой дорожкой. В самом его начале была настежь открыта дверь, за которой находилась просторная комната.