Реликвии тамплиеров - Пип Воэн-Хьюз Страница 36

Однажды — кажется, на шестой день, как мы вышли в море, хотя я быстро потерял счет дням, — Фафнир, как обычно, разбудил меня, ухватив мой нос своими огромными белыми клыками и тихонько покусывая. Дыхание у него было препоганое — в отличие от доброго и ласкового характера — и прогоняло остатки сна, как ковш ледяной воды. Я еще немного полежал, гладя кота, пока тот не отправился искать другие развлечения, потом встал и выбрался на палубу.

Впервые с тех пор, как мы вышли из Дартмута, земля была ясно видна впереди, справа по курсу. Я различал темные низкие холмы, цепочкой уходящие к северу. Оглянувшись, я заметил, что команда почти не обращает внимания на берег. Мне же было любопытно, и вместо того, чтобы, как обычно, забраться в свой укромный уголок на баке, я отправился на корму, к Низаму, стоявшему на мостике. С той поры, когда мы познакомились, я обменивался с рулевым разве что кивком, но сейчас он встретил меня улыбкой. Я вспомнил его странный приветственный жест и воспроизвел его — быстро прикоснулся кончиками пальцев к груди, к губам и ко лбу. Он ответил тем же, весьма торжественно, а потом громоподобно рассмеялся, да так, что я испугался, как бы корабль не сошел с курса.

— Мастер Низам, — осторожно начал я, — я вижу землю, вон там. Ты знаешь, где мы находимся?

— Скверный был бы из меня рулевой, если бы я не знал, — ответил он. — Эти холмы — Галлоуэй. Мы идем Северным проливом, по штирборту, то есть справа, у нас Шотландия, по бакборту вот-вот покажется Ирландия. Если погода будет ясной, скоро увидишь горы Антрим по одну сторону и Маллоф-Кинтайр по другую. Сегодня выйдем из пролива и, возможно, завтра или послезавтра будем уже в проливах Минч, между островом Скай и Гебридами. А оттуда прямо на север лежат Фарерские острова, а за ними — Исландия.

Информации было больше, чем я мог рассчитывать, так что решил спросить еще кое о чем:

— Это в Исландии живут скрелинги?

— Нет, нет. Исландия — это… она и в самом деле вся во льдах, отсюда и название ^[30]. К северо-западу от нее лежит Гренландия, в которой еще больше льда, а дальше на запад — Хеллуланд, Маркланд, Винланд и Скрелингланд ^[31]. Я вижу, ты никогда и не слышал о таких местах, они находятся за закатом солнца, но люди уже много веков посещают те берега. Нет, эти скрелинги — такие же, как ты и я, и живут там с начала времен. Ну вот пожалуйста — я раскрыл тебе последнюю великую тайну этого мира. Но на сей раз мы плывем торговать с народом Гренландии.

— А это не скрелинги?

— Нет, они происходят от норманнов. Их праотцами были викинги, из Исландии. Говорят, во времена викингов Гренландия и в самом деле была зеленой страной ^[32]. Теперь это жуткое зрелище: с севера на них спустилась зима, и лето просто жалкое. А вместе со снегом и льдом пришли инуиты ^[33], то есть скрелинги; они обмазывают себе тело тюленьим жиром и закутываются в меха, а мясо едят сырым. Они убивают гренландцев при малейшей возможности, а те в ответ их изничтожают, как клопов и прочих паразитов. Но скрелингов становится все больше, а гренландцы слабеют. Мы поставляем им теплые ткани в обмен на моржовые клыки, и они нам страшно благодарны, бедолаги.

— Этим капитан и занимается? Торгует с норманнами?

— Да, помимо всего прочего. Мы торговцы, купцы, это правда. Но предпочитаем поддерживать — как это называется? Ага! Неформальные отношения, вот! В тех землях, куда мы направляемся, торговая монополия принадлежит королю Норвегии. Он держит двор в Бергене, но Берген далеко в стороне от нашего маршрута. Да и не станем мы беспокоить короля по столь пустячному делу. У него, бедняжки, и без нас хватает забот.

Тут до меня наконец дошло.

— Так вы контрабандисты! — воскликнул я и, поняв, что сорвалось у меня с языка, в панике мотнул головой, растревожив при этом свою рану, и левый бок пронзила страшная боль. Судорожно хватая ртом воздух, я посмотрел на Низама сквозь застилающие глаза слезы, уверенный, что гигант в ответ на мои слова сейчас вышвырнет меня за борт, как кусок падали. Но вместо этого он снял одну руку с румпеля и подхватил меня.

— Мы купцы, которые не считаются ни с чем, кроме самих себя, — произнес рядом чей-то голос. — Для нас не существует границ и ограничений, кроме бортов нашего корабля, мы не платим ни пошлин, ни налогов, лишь долги собственной совести, а что до королей, то каждый из нас сам себе король. — Это был капитан; я и не слышал, как он поднялся к нам. — Хорошее слово — контрабандисты. Ты быстро дошел до сути. И что, тебя это беспокоит?

Я попытался думать, подавляя боль и отчаяние, причиняемые мне раной.

— Нет, — ответил я наконец. — Нет. Правда, совсем не беспокоит.

— Что ж, я рад. Действительно рад. Однако, как бы ты к этому ни относился, с нами ты в безопасности. Я высажу тебя на берег в каком-нибудь спокойном месте, если хочешь. Я с самого начала собирался так сделать. Или…

Мысль об огромном мире, лежащем вне палубы «Кормарана», наполнила меня ужасом. Твердая земля выглядит такой мирной, когда проплывает мимо вдалеке, в голубой и розовой дымке, но теперь на ней меня ждет только смерть. Я положил руку на Шаук, где он касался моей котты. Здесь, в море, я был в безопасности, в странной компании, которая как будто усыновила меня. Положив здоровую руку на отполированное дерево румпеля, я вслед за Низамом посмотрел на далекий горизонт, где небо и море сходились в ровную серебристую линию, и сказал:

— Я предпочел бы остаться здесь.