Брестские ворота - Николай Дмитриев Страница 36

– Промах!.. – Мироненко сжал зубы.

Танк на момент остановился, заряжающий сунул в пушку новый снаряд, и теперь столб земли поднялся вроде там, где было орудие. Танк рванулся вперёд, и тут же перед ним брызнул фонтан земли. Водитель рванул правый рычаг, и танк вильнул в сторону.

Мироненко глянул в триплекс на соседний Т-26. Он двигался, и его пушка тоже дохнула огнём. Снарядных разрывов вокруг немецкой батареи теперь стало больше, а по танку Мироненко забарабанили пули, но, видимо, это был не крупнокалиберный пулемёт, и броня выдержала.

Мироненко снова приложился к прицелу и нажал педаль. На этот раз получилось удачнее, и ещё одна немецкая пушка точно было подбита. Но в следующее мгновение танк сам вздрогнул от попадания вражеского снаряда. Однако пока обошлось. Похоже, была перебита рессора, но танк, замедлив ход, продолжал идти.

Стремясь оценить обстановку, Мироненко заглянул в щель и выматерился. Слева от них, на расстоянии примерно в семьсот метров, из-за ближайшего холма один за другим выходили немецкие танки и с ходу выстраивались в боевую линию.

Мироненко сразу прильнул к прицелу, навёл орудие на средний танк и выстрелил. Снаряд разорвался метрах в десяти перед немецким танком. Этого пристрелочного выстрела было достаточно, и второй снаряд точно попал в цель.

Но и немцы, выходя во фланг, открыли стрельбу, а если учесть, что впереди были ещё одна или две немецкие противотанковые батареи, то положение становилось серьёзным. Мироненко обеспокоенно посмотрел вправо и увидел, что остальные танки его взвода продолжают атаку.

Внезапно резкий удар потряс танк. Немецкий снаряд угодил в лобовую стенку, но, похоже, срикошетировал, не пробив броню, и почти сразу водитель выкрикнул:

– Товарищ сержант!.. Отшибло ногу!

– Вести сможешь? – обеспокоился Мироненко.

– Могу.

– Тогда вперёд!

Но не успел ещё танк пройти и десятка метров, как следующий снаряд скользнул по стенке корпуса. От трения быстро вращавшегося снаряда раздался дикий визг, и людей в танке передёрнуло, а мотор почему-то со странным хлопком заглох.

Водитель, малось очухавшись, нажал стартёр, но хотя тот выл чуть ли не минуту, двигатель так и не запустился. Понимая, что теперь они превратились в мишень и надо как можно скорее покинуть танк, Мироненко, беспокоясь о водителе, крикнул:

– Как нога?

– Да вроде ништяк, – почти бодро отозвался водитель, уже выбираясь со своего места.

По команде Мироненко экипаж стал вылезать из подбитого танка, и это получилось удачно. Видимо, немецкий пулемётчик отвлёкся и не сразу заметил, что из открывшихся люков выскакивают танкисты. Во всяком случае, когда запоздалая очередь хлестнула по броне, и Мироненко и его заряжающий с водителем, укрывшись от пуль за кормой Т-26, уже лежали, плотно прижимаясь к земле.

Сгибаясь, водитель пытался растирать онемевшую ногу, а заряжающий опасливо выглянул из-за гусеницы и сразу испуганно обернулся к Мироненко:

– Товарищ сержант, смотрите!..

Мироненко, в свою очередь, подполз к гусенице и увидел, что танки их взвода, пошедшие в атаку, как-то потеряли строй, два из них, так же как и Мироненковский, безжизненно замерли на месте, а ещё один, завалившись боком в дренажную канаву, горит.

Но сержанта испугало другое. Неожиданно показавшиеся и с правого фланга немецкие танки развёрнутым строем шли в атаку, зажимая удачно вырвавшийся вперёд ударный клин из двух десятков Т-26 в двухсторонние клещи.

За танками могла подойти вражеская пехота, потому Мироненко, с сожалением глянув на защитившую их бронированную корму, приказал:

– Ребята, давай за мной!

Танкисты, где ползком, где перебежками стали отходить в тыл, и почти сразу по ним началась стрельба. Пули засвистели рядом, они порой поднимали земляные фонтанчики почти у ног бежавших, из чего было ясно, что немцы бьют по ним прицельно.

Мироненко хотел было залечь на открытом месте, но вдруг увидал спасительную водоимоину. Сержант сделал рывок и чуть ли не кубарем скатился под глинистый откос. Почти сразу за ним ввалились в ту же яму заряжающий с водителем, который снова принялся растирать ногу и, походя матерясь, заключил:

– Вроде укрылись…

– То-то, что вроде, – буркнул Мироненко и, приподняв голову над краем откоса, начал осматриваться.

Тем временем заряжающий, съёжившись на самом дне водомоины, сердито бубнил:

– Повоевали… Прошлый раз через той фрикциён встали. А сейчас бой, а мы раз пять пальнули и всё… – он тоже на секунду высунулся из водомоины и, увидав немецкие танки, спохватился: – Товарищ сержант, товарищ сержант… Тикать надо…

– Сам знаю! – огрызнулся Мироненко, и тут водитель, бросивший возиться с ногой, крикнул:

– Братцы, назад гляньте!

Мироненко с заряжающим враз обернулись и увидели, как на помощь угодившему в клещи авангарду с моторным рёвом и казалось беспрерывной стрельбой, заполняя почти всю ширину обширного поля, идут танки и броневики основных сил дивизии.

Немцы, стремясь отразить атаку, открыли бешеную стрельбу, и всё пространство вокруг водомоины попало под обстрел. Снаряды рвались поблизости, осыпая спрятавшихся танкистов комьями земли и заполняя всё вокруг грохотом, приносившим с каждой долетевшей взрывной волной кислый запах тротила.

Сколько времени продолжался обстрел, никто из танкистов толком понять не мог. Просто в какой-то момент грохота стало заметно меньше, он вроде как сдвинулся куда-то подальше, а визг летевших во все стороны осколков прекратился, и перестала сыпаться сверху земля.

Мироненко рискнул высунуться и охнул. На поле боя, поднимая вверх столбы дыма и полупрозрачного пламени, горело несколько машин, а ещё с десяток танков и наших, и немецких замерли неподвижно. Однако оставшиеся, не выходя из боя, продолжали маневрировать, и там то и дело звучали резкие хлопки танковых пушек.

Внимание Мироненко привлёк подбитый Т-26, который, завалившись боком в какую-то канаву, стоял с открытыми люками. Было непонятно, отчего танк так перекошен, и Мироненко недоумённо произнес:

– Какого чёрта он так стоит? – на что водитель высунувшийся следом, со знанием дела заметил:

– Так, товарищ сержант, там же канава длинная, вы же ещё мостик хлипкий ругали…

– А-а-а, да…

Мироненко действительно вспомнил, как в горячке боя хотел сделать манёвр, но не рискнул направить танк на жердяную кладку, перекрывавшую тянувшийся куда-то в тыл ровик. Сержант собрался ещё что-то сказать, но, увидев, как к канаве рванулся танк с чёрным крестом на боку, инстинктивно присел. И тут произошло непредвиденное. Из подбитого, завалившегося на бок и, казалось, не подававшего признаков жизни танка внезапно выскочили двое танкистов и, спасаясь, скатились в канаву, скорее всего, забравшись под тот самый мостик. Вероятно, они решили, что немец, который рыча мотором, вдруг пополз к краю канавы, собирается влепить в их неподвижно стоявшую машину снаряд, и предпочли покинуть танк.