Отряд тайных дел. Книга 2. Грамота самозванца - Андрей Посняков Страница 36

– И недавно приехали в гости в Кан, к… одному нашему другу.

– Имя! – повелительно бросил Оливье. – Имя вашего друга! Имейте в виду, не скажете, так мы у вас его вырвем. Верно, Венсан?

– Да уж, ваша милость, обязательно вырвем!

Иван прищурил глаза:

– Думаю, обойдемся и без угроз. Нашего друга зовут Жан-Поль д’Эвре.

– Ах вот оно что! Слыхал про такого.

– Именно из-за него мы и проникли в ваш дом, месье Мердо. Жан-Поль, видите ли, пропал. Исчез, и мы подумали…

– А с какого боку здесь я? – неподдельно изумился юный хозяин. – Мне-то какое дело до вашего пропавшего дружка?

– Так ведь он – суконник. А таковых в городе еще трое: господин Жали, госпожа Экюлье и вы.

– А, – понятливо кивнул Оливье. – Вы полагали, что я пришил конкурента! Напрасно, смею вас уверить. Я давно уже не занимаюсь сукном… А мой бедный отец только… Впрочем, вам это знать ни к чему. – Поднявшись на ноги, подросток прошелся вдоль дальней стены. – Допустим, я вам поверил, – резко обернулся он. – Но из сарая не выпущу! По крайней мере недели две-три. Вы, господа, увидели здесь кое-что лишнее…

– Это телегу-то неизвестно с чем?

– И потому задержитесь… гм… ненадолго.

– Но как мы тогда отыщем нашего друга?

– Ваши дела.

– Тогда еще один вопрос – госпожа Экюлье, она…

– Нет, – юный Мердо ухмыльнулся. – Элен Экюлье тоже ни к чему никого убирать – предприятие у нее неплохое, все под одной крышей, как в Голландии или Англии. Сбыт давно налажен… Нет, ваш Жан-Поль ей не соперник, даже не думайте.

– Тогда где же он? – вскрикнул Митрий.

– Это вы меня спрашиваете?

Оливье рассмеялся – громко, беззаботно, совсем по-детски, после чего приказал:

– Уходим. Ты, Венсан, покуда останешься здесь – сторожить.

Кивнув пленникам, молодой господин покинул сарай вместе со своими весьма подозрительными компаньонами. Скрипнув, ударилась о косяк дверь. За ней кто-то завозился, видать, припирал бревном.

– Эко… – начал было Митрий, но Иван тут же на него цыкнул: – Тсс! Может, еще чего услышим?

Не услышали, как ни старались, слишком уж далеко отошли пленители, слишком уж тихо говорили. А интересно было бы послушать: и вопрос бородача Расилье, и – особенно – ответ юного господина Мердо.

– Они и вправду русские? Ты веришь?

– Не знаю. Да и какая разница? Все равно к утру их необходимо того… – Оливье чиркнул по шее большим пальцем. – Русские – не русские, все равно они видели и фургон, и вас. Могли слышать наш разговор, могли догадаться. Не мне вам говорить, контрабанда – дело королевского суда, а он редко выносит оправдательные приговоры. Вам очень хочется обвенчаться с петлей, господа? Вот и мне не очень. А потому эта ночь должна стать последней для русских, или кто там они есть еще.

– Как думаешь, Иван, они нас отпустят? – тихо спросил Митрий.

– Думаю, нет. Скорее всего вряд ли мы доживем до утра.

– Но почему?! Мы ж им не соперники и не враги!

– А потому, что это для них самое простое, Митька. Прирежут да кинут в реку – плывите до самого моря, или что там у них?

– Пролив Манш.

– Вот-вот – до Манша. Это контрабандисты, Митрий, целая шайка. Возят из Англии запрещенный к прямой продаже товар – ирландскую водку, виски… да хоть ту же шерсть. Дело подсудное. На плаху вполне можно отправиться.

– Я понимаю.

– Так что и насчет нас тоже пойми – зачем им рисковать?

– Тогда что же мы сидим, Иван? Надо ведь что-то делать!

– Умные слова приятно слышать. – Иван ободряюще улыбнулся, правда, улыбки его в темноте было не видно. – Делать! Делать, дружище! Только не «что-нибудь», а вполне конкретные вещи. Я, к примеру, приглядывался во-он к тому хламу…

– К какому еще хламу? Тут ведь хоть глаз коли.

– Вот потому и приглядывался, пока свет был. Ну-ка, пошли, пошарим…

– А руки? Попробуем развязать?

– Конечно попробуем… Только сдается мне, они нас так связали, что не развяжешься. Какими-нибудь особыми морскими узлами. Впрочем, это покуда не важно…

– То есть как не важно?

– Позже объясню… Пошли к куче…

Венсан Душитель посмотрел на свои огромные заскорузлые ладони и усмехнулся:

– Нет, братец Жан, мне вовсе не понадобится ни нож, ни веревка. А ты можешь даже не напрягаться – успокою обоих.

– Нет уж! – Жан Кривой Глаз – высокий бельмастый парень с длинным мосластым лицом – почесал кадык. – Я уж на всякий случай ножичком. Милое дело – чик, и готово.

– Ладно, – хохотнул Венсан. – Пошли, а то скоро утро.

Тихо было кругом, тихо и благостно. Ни кошки не мяукали, не лаяли городские псы – спали. Позднее было время, точнее сказать – уже раннее, вот-вот должны были прокукарекать первые утренние петухи.

Контрабандисты подошли к сараю и остановились, прислушиваясь. Из-за тщательно припертой тяжелым бревном двери раздавался мерный умиротворенный храп. Душитель и Кривой Глаз довольно переглянулись и подступили к бревну. Поднатужились – оп! – и тяжелая деревина мягко легла в жирную черную грязь. Душитель взялся за дверь своей огромной лапой…

– Постой-ка! – прошептал его напарник. – Может, свечку зажечь? Там же темно, не увидим!

– Да увидим! – Душитель отмахнулся и, бесшумно открыв дверь, шагнул в темноту сарая. Следом за ним, тут же, зашел и Жак Кривой Глаз…

Услыхал чей-то предсмертный хрип, кивнул – все правильно, так оно и должно быть… И с размаху полетел на пол, споткнувшись о прочную нить! Получил по шее чем-то тяжелым и какое-то время больше уже ничего не чувствовал…

Как и Венсан Душитель, упавший лицом в земляной пол…

– Ну, помоги, Богородица Тихвинская! – выбираясь наружу, перекрестился Иван. – Давай-ка, Митрий, дверь бревнышком припрем.

Оба подошли к валявшемуся в грязи бревну, поднатужились…

– Ох, ничего себе, бревнище! Тяжелое.

Ну, да ничего, справились.

Оглядевшись по сторонам, парни ловко перебрались через ограду в том ее месте, где изящная чугунная вязь заменялась плетнем, и, оказавшись на набережной, на миг замерли.

– И куда теперь? Так, связанными, по улице и пойдем?

– Нет, так негоже… Давай-ка к реке.

Они спустились к Одону – от реки поднимался густой туман, что было беглецам на руку.

– Кажись, нам направо…

– Угу…

А позади, на набережной, вдруг послышался шум. Явно кто-то бежал, ругался… Кто-то? Легко было догадаться – кто.