Саблями крещенные - Богдан Сушинский Страница 35

— Вы так считаете? — взметнула подбородком Лили. — Барон еще не получил моего ответа.

Никто не заметил, как она выхватила пистолет. Пробив полу ее пурпурного плаща, пуля ранила в бедро стоящего за кузеном воина.

Воины барона тоже схватились за оружие, но Михаэлю хватило ума выхватить меч и, подняв его вверх, прокричать:

— Никому не стрелять! Я не хочу, чтобы возвращение замка превратилось в его захват со злодейским убийством баронессы!

Насколько искренними были слова барона — это уже никого не интересовало. Да и вряд ли воины обратили внимание на них. Куда важнее было то, что пока Михаэль выкрикивал эти слова, баронесса и ее оруженосцы спешились и, укрывшись за крупами лошадей, прицелились в них из пистолетов. Но еще большее впечатление произвело то, что шестеро мушкетеров выбежали из замка и расположились за обводным рвом. Приблизительно столько же ружей смотрело на них из бойниц по обе стороны ворот.

Пока что больше никто не стрелял. Выстрел девушки — не в счет. Стычку еще можно было предотвратить. Очевидно, барон так и намеревался поступить. Он отошел к своим людям и вместе с ними начал медленно пятиться, уходя подальше от ворот.

— И все же им нужно дать бой, Лили! — прокричал д’Артаньян. — Поскорее укройтесь в крепости, мы вас прикроем!

— Я такой же воин, как и все остальные, — ответила баронесса, держа руку с пистолетом на седле своего нервно вздрагивающего и явно небоевого коня.

— Их нужно усмирить уже сегодня, иначе они придут сюда в наше отсутствие, и тогда уже защитить вас будет некому.

— Мы будем защищать замок с его крепостных стен, — ответила Лили, однако ее решительность лейтенанта мушкетеров не впечатлила.

— Этот выстрел я прощаю вам только потому, — вновь прозвучал голос барона фон Вайнцгардта, — что это был всего лишь выстрел испуганной женщины. Но через два дня, на рассвете, я вновь появлюсь здесь! И горе тому из ваших саксонских ублюдков, кого я застану в стенах замка!

Будучи уверенным, что в спины им стрелять не станут, барон и его люди повернулись и начали медленно отдаляться. В ту же минуту д’Артаньян и Отто Кобург вновь оказались в седлах. Метнулись к оставшимся по ту сторону ворот коням и королевские мушкетеры. Однако ни барон фон Вайнцгардт, ни даже Лили еще не догадывались, что д’Артаньян предусмотрел совершенно иной исход визита.

У того места, где через узкую каменистую котловину дорога спускалась на нижний ярус склона, вдруг появились четыре всадника. Шарлю не нужно было видеть их, чтобы понять, что это за люди. Первым устремился к котловине виконт де Морель. Вслед за ним мчался со своими двумя солдатами тот самый сержант Пикандэ с обгоревшей щекой, который постоянно командовал дозором обоза, и шведский посланник Оливеберг, так и решивший до конца пути оставаться лейтенантом Гарденом.

Они приближались к воинам барона, не вынимая оружия из ножен. Но столкнуться с ними должны были в горловине. Расчет был на то, что нервы у барона или у кого-то из его телохранителей не выдержат, и тогда десятки людей станут свидетелями того, как Михаэль со своими слугами напал на посланника французского короля, который вынужден был защищаться и на помощь которому также вынуждены были прийти солдаты из охраны французского обоза.

План, конечно, задумывался коварно. Однако пенять барон должен был только на себя. В конце концов, он становился жертвой своего собственного коварства.

Оголив мечи, германцы ринулись на четверку всадников, будучи твердо уверенными, что это засада, выставленная баронессой Лили.

— С нами посланник французского короля! — предупредил их виконт де Морель. Но кто способен был расслышать его в грохоте копыт тяжелых прусских коней? Тем более что кричали по-французски.