Плацдарм непокоренных - Богдан Сушинский Страница 34

После третьего штурма баррикады, которую обороняла группа лейтенанта Кремнева, немцы отказались от дальнейших попыток прорваться с ходу и начали «выкуривать» красноармейцев, непрерывно бросая фанаты и толовые шашки, стреляя даже из ракетниц. Поспешившие на помощь группе Беркут и Мальчевский тоже успели наглотаться дыма и гари, поэтому одетые с небольшим опозданием противогазы головы их от чадной боли уже не спасали.

— Оставить здесь двоих бойцов в противогазах, — распорядился капитан, понимая, что немцы избрали, в общем-то, верную тактику. Еще полчаса такой химической обработки, и защитники баррикады просто очумеют. К тому же очень опасно рикошетили осколки фанат. — Еще одного — за изгибом штольни. Остальным отойти за второй завал. Но как только немцы решатся на атаку, немедленно идти на помощь. К ночи все отступим на второй рубеж. Пусть фрицы дышат всем этим вместе с нами.

— Есть, — устало бросил Кремнев. Беркут не заметил, чтобы в последние несколько суток лейтенант спал, и сейчас ему казалось, что тот находится на последней стадии изнеможения. — Этих двоих будем менять каждый час.

— А ты постарайся вздремнуть за баррикадой, в какой-нибудь нише, — посоветовал ему капитан. — Иначе долго не продержишься.

— Пробовал. Почему-то не получается. Видно, уже потом отосплюсь. Там сон будет долгий.

— Только без глупостей. Нам еще своих встречать нужно. На рассвете они будут у реки.

— Что, действительно? Сообщили по рации? — оживился Кремнев.

Беркут хотел подтвердить, тем более что радист действительно колдовал у передатчика. Однако не решился. Уж эта ложь явно была бы не «во спасение».

— Просто уверен, что подойдут, — посчитал за лучшее разочаровать разведчика. — Судя по всему, должны.

— Дай-то бог. Это было бы, как по Святому Писанию, — вздохнул кто-то из присутствовавших при этом разговоре бойцов.

— Товарищ капитан! Товарищ капитан! Вас к телефону, — послышался приглушенный подземельем голос Ищука. — Старшина Кобзач просит! Плохо им там! Совсем плохо!

— Если старшина еще в состоянии просить меня к телефону, это уже хорошо, — мрачно заметил Беркут. Он дважды пытался дозваниваться до «маяка», но к аппарату никто не подходил. Появилось опасение, что там попросту некому подойти. — Ищук, остаешься в распоряжении лейтенанта. Извини, разведка, это мой последний резерв. Все равно, что резерв Главнокомандующего. Продержись до десяти вечера. И отходи. Думаю, к полуночи они угомонятся.

— Продержимся. Что еще остается делать?

— Ты, Мальчевский, метнись к завалам напротив северного входа. Как бы немцы не просочились через него. Только осторожно. Услышу стрельбу — приду на помощь.

— Они таки могут пролезть, крамольники старозаветные. Но я их попридержу.

У развилки, возле съехавшей с рельс вагонетки, они расстались, однако, забыв на какое-то время об ожидающем Кобзаче, Беркут все смотрел и смотрел вслед удаляющемуся лучу фонарика.

«Хотя бы немцы не просочились! — мысленно заклинал он. — Хотя бы обошлось!». Он-то понимал, как просто скосить в этой штольне человека, стреляя на свет фонарика.

— Слушаю, старшина, — как можно увереннее произнес капитан, поднимая трубку. — Что там у вас? Говорят, что держитесь вы геройски.

— Вроде бы дали передохнуть. Атак… выкуривают нас, капитан, — Беркут слышал, как тяжело он дышит. Андрей мог бы сказать старшине, что их тоже «выкуривают», однако понимал, что Кобзачу от этого не легче.

— А что им еще остается делать? Только чадить. Хлопцы твои целы?

— Двое долбят стену. В твою штольню пробиваются. По той щели, по которой кабель протянут. Если не пробьемся, погибнем.

— Скажи спасибо старику Брыле, что хоть показал нам это местечко. Сейчас приставлю двоих своих орлов. Пойдут навстречу твоим.

— Старший сержант Акудинов говаривал, что вроде бы он из шахтеров. Так ты его. Может, хоть посоветует что.

— Понял. Не паникуй. У баррикады стоять только в противогазах.

— Он тут у нас один на всех.

— Впредь будете знать, как военное имущество растранжиривать, — шутя отчитал его капитан. — А вообще я тебе должен сказать, что немцы нас отсюда и через месяц не выковыряют. Вон, повар говорит — мешок крупы остался. И штук семьдесят консервов. Ты свои припасы тоже прихвати. Все.

Беркут решительно положил трубку и помассажировал виски. Поспать бы. Он тоже становился похожим на лунатика.

— Радист, быстро к лейтенанту. Кудинова сюда. Будете вдвоем пробиваться навстречу старшине Кобзачу. Нужно спасать ребят. Рацию на прием. Я подежурю.