Человек дейтерия - Олег Раин Страница 33

— Ты это… Извини, — пробубнил Витька. — Я же понимаю все.

— Ничего ты не понимаешь, — я сердито стянула с себя платьице, кинула на песок плеер и вошла в воду. Мне нужен был транквилизатор помощнее, и таким лекарством было сейчас море.

— Погоди, я с тобой… — Витька, сопя, начал стаскивать с себя джинсы, но мне было все равно. Точно торпеда я вонзилась в глубину и гребла, толкалась руками от воды, пока хватало воздуха. Давление неотвратимо сдавливало уши, но я специально не продувалась. Одна боль вытесняла другую, и мне это сейчас было необходимо. Когда воздух совсем иссяк и голову стало заметно кружить, я стиснула зубы и, сделав последний рывок, попыталась ухватиться за какой-нибудь, поросший мшистыми водорослями камень. Ничего не вышло. Кто-то цапнул меня за щиколотку, бесцеремонно потянул наверх.

— Ты что, сдурела? — это был, конечно, Витька Анциферов. Он плавал вокруг меня, бешено отплевываясь, сердито вращая белками глаз. — Я даже футболку не снял, за тобой погнался…

Я блаженно дышала.

— Прямо чокнутая… У меня от твоих выкидонов этот… Инфаркт приключится. Потонуть решила?

Не отвечая, я с силой провела рукой по воде. Электрическое свечение вспыхнуло и угасло.

— Что это? — Витька тут же умолк, оторопело заморгал.

Я улыбнулась.

— Неужели не видел никогда раньше?

Витька замотал головой.

— Чудила! Живешь у моря, а главного не знаешь.

— Так я это… Днем обычно купаюсь.

— Купаюсь… — хмыкнула я. — Купаются чудаки, а нормальные люди плавают.

— Еще ты будешь обзываться!

Странно, но ворчливость Витьки меня рассмешила.

— Ладно уж, смотри вниз. Представление бесплатное, показывается только раз.

Я взбурлила ногами воду, и целая шапка переливающегося пламени вскипела вокруг моих щиколоток.

— Мощно! — восхитился он.

— А теперь погружай голову и открывай глаза.

— Прямо так?

— Прямо, прямо, не бойся…

Витька послушно задержал дыхание и, окунувшись с головой, стал смотреть, как, бурля и вспенивая темную воду, я плыву и переворачиваюсь в глубине, рождая электрические всполохи и завихрения, озаряя дно фантастическим свечением. Миллионы миниатюрных организмов, потревоженные моим вторжением, вспыхивали и гасли, окутывая меня сияющим ореолом. Днем ничего этого мы не могли видеть, ночью же попадали в настоящую сказку.

— Блин! — ахнул Витька, когда я вынырнула на поверхность. — А я и не знал ничего. То есть про огни Святого Эльма, про океанический планктон читал, но чтобы у нас под самым носом…

— А чем наш планктон хуже океанического? Те же рачки-фонарики. Ты их тревожишь, они светятся. Главное — шевелиться энергичнее. Смотри, если гребу плавно, никакого свечения.

— Ага…

— А так сразу появляется.

— Слушай! — воодушевился Анциферов. — А если набрать воды в банку и уже на суше встряхивать время от времени? Может, и там эти рачки будут светиться? Представляешь, получим ночной фонарь!

— Не знаю, получим ли. Это тебе лучше у профессора спросить.

— Обязательно спрошу, — Витька немного помолчал, глядя в воду под собой. — Спасибо тебе, Ксюх!

— На здоровьице! — откликнулась я. И мельком подумала, что даже от Витьки слышать такие словечки приятно. Конечно, если то же самое сказал бы Роман… То есть, если бы вот так же поплавать с ним… Но об этом лучше было не думать.

— Не-е, в банку я сажать их не буду, жалко. Лучше уж так, — Витька с уханьем плеснул в меня водой, и волна под его ладонью на секунду-другую металлически поголубела. Я ответила однокласснику тем же.

— Класс! — он энергично задрыгал в глубине ногами, родив светящееся облако, я тут же последовало его примеру.

— Разве не чудо? — мои руки циркулем описали круг, и я оказывалась в огненном обруче.

— И я так хочу! — Витька повторил мой пируэт. Мы танцевали и ныряли, глотали от смеха воду, и море потакало нам, как расшалившимся щенкам, послушно включая и гася глубинное электричество. Кто сказал, что сумасшествие не заразно? Минут на десять мы с Витькой точно спятили. И настроение мое вновь совершило странный кульбит, из полной безнадеги переметнувшись в нечто прямо противоположное. Может, и в самом деле, я еще не слишком далеко убежала от Глебушки?

Вдоволь наплававшись, мы выбрались на берег. Одевшись, взбежали на Слоновий холм. Земля тут же обрела вид равнины. Впереди море, позади суша, но существенной разницы не ощущалось. За нашими спинами мерцали сотни и тысячи далеких лампочек, прямо перед нами море фотографировало звездное небо со всеми его звездами, туманными загадками и млечными причудами.

— А вы, правда, клинок скифский нашли?

— Ага. Какой-то особенный. Борьсаныч потому и вызвал профессора. Даже в Москву телеграмму отправляли. Какая-та у них мудреная гипотеза о здешних поселениях наклевывается.

— Тебе это и впрямь интересно?

— Ну… — Витька пожал плечами. — Сначала было не очень, а потом, как наслушался разных историй, тоже загорелся. Может, на самом деле, пойду в археологию. Я ведь люблю историю, а археология — почти то же самое. Только не по учебникам, а по-настоящему. Потому что восстанавливает то, о чем уже не помнят. Правильно кто-то сказал: человечество быстрее забывает, чем узнает.

— Здорово!

— Вот и мне понравилось. Мы ведь потому и воюем, что забываем все на свете. И войны минувшие, и катастрофы экологические. Вот и повторяем одни и те же ошибки. Куда-то спешим-рвемся, а позади оставляем сплошные руины. Какой же это на фиг прогресс? Крем с пирожных слизываем и на пол бросаем…

Я даже головой мотнула. Так непривычно и ловко Витька все это сформулировал. И ведь укладывалось в одну ровную цепочку. Археология, история, нежелание людей помнить свои корни… В самом деле, зачем нам космос, если мы вырубаем леса и осушаем реки? Неужели, чтобы на новых планетах заниматься той же ерундой?

Заслышав звук мотора, я обернулась. Где-то далеко-далеко ползла по невидимой дороге этажерка из огней. Чуть покачиваясь, она прожигала тьму, кусками выхватывала степное пространство. Что-то зловещее почудилось мне в этом неуклонном движении.

— Вроде ночь, все спят, а они едут и едут куда-то, — угадал мою мысль Витька.

— Они не едут, они нас ищут.

— Думаешь, это Бизон?

— Не он, так его пристяжные.

Витька засопел. Потом неожиданно взял меня за руку.

— Ты это… Не переживай. Все перемелется.

— Ага, и это пройдет, и то и другое.

— Умная, — оценил Витька.

— Мама говорит, умным в жизни приходится несладко.

— Ну, это не повод, чтобы расти глупыми. И потом — это очень умным тяжело, а просто умным нормально.