Гатчинский коршун - Андрей Величко Страница 33

Наконец раздался долгожданный крик: «глисты» в воздухе»! Взлетели две последние эскадрильи «бобиков», за ними три «ишака», а последними – мы с Полозовым.

Английские самолеты не имели раций, поэтому в наушниках было довольно однообразно, в основном: «Прикрой, атакую!» и «Такой-то сзади!» Потом кто-то обеспокоенно сообщил, что большая группа «варь» в обход крадется к берегу.

– Не отвлекаться, работаем по «спитам»,– приказал Знайко.– Третья второго, в свалку не лезть, стерегите сверху!

А вот и наши «глисты»… Я внимательно вглядывался в далекие силуэты. Какие-то они страшные на вид: тонкий длинный нос, короткие обрубки крыльев, еще более длинный и тонкий хвост, фонарь кабины, почти не выступающий над фюзеляжем…

– Я «Волк», атакуем! – раздалось в наушниках, и две эскадрильи «бобиков» ринулись на противника сверху. Вот один «глист» задымил и клюнул носом, но дальше ситуация стала развиваться парадоксально. Противники толком не могли причинить вреда друг другу; «глист» имел скорость примерно триста пятьдесят и легко отрывался от «бобика», прежде чем тот успевал выйти на линию атаки. Но скорость этой машины была получена за счет феноменально низкой маневренности, так что «бобик», увидев сзади «глист», просто входил в вираж, а противника уносило вперед аж на километр. Пора вмешаться…

– Группа «Волка», я «Дядя»! – сообщил я своим орлам.– Уходите не виражом, а петлей, тогда по выходе гад будет как раз у вас в прицеле!

Действительно помогло – вот один попытавшийся атаковать паразит закувыркался вниз, за ним еще один… Теперь «глисты» оторвались от «бобиков» и тянули туда, где «кошки» общались с тральщиками. Пора, пожалуй, и «ишакам» показать себя!

Они показали. Причем радикально – снаряды их двадцатимиллиметровых пушек буквально рвали противника на куски, а скорость за счет снижения тоже была выше, чем у тощих паразитов. «глисты», растеряв строй, кинулись врассыпную.

– Бить только тех, кто летит к «кошкам»,– приказал я,– остальные пусть уматывают.

– Так никто же к ним не летит, однако! – раздался обиженный голос так называемого Худайбердыева.– Они все хотят назад!

– Вот и пусть летят, раз хотят. Лучше слетайте к берегу, посмотрите, чего там «варям» надо.

– А их можно? – обеспокоенно спросил капитан-полковник.

– Хоть всех,– утешил я воинственного «чукчу».

Перед возвращением мы с Мишкой залетели посмотреть, как там наше минное поле. Оно было в порядке, тральщиков не наблюдалось, чуть мористее на воде догорало какое-то масляное пятно, а километрах в пяти ближе к Италии дымила английская эскадра. Мы развернулись домой. Блин, но что это?

– «Глист»! – раздался в наушниках восхищенный Мишкин голос.– Смотрите, прямо к берегу чешет!

– А почему, интересно, к нашему? – офигел я.

– Так перепутал небось, я к ним летал, ихний берег похожий.

– Но солнце же вон где!

– Георгий Андреевич, это нам с вами солнце. А он и землю-то с трудом видит, вы посмотрите, как летит. Разрешите, я его?

– Живодер ты, Миша,– грустно сообщил я ведомому,– увидел диковинную зверюшку, и сразу руки к гашетке тянутся. Вот нет чтоб поймать! КДП, я «Дядя»! Передайте зенитчикам, чтобы не стреляли по одиночному «глисту», он мне еще пригодится.

Мы разошлись в стороны и пристроились по бокам и чуть сзади «глиста». Да, похоже, это действительно весьма не ас – так нас и не видит, летит, куда летел, кстати, почти точно к нашему аэродрому. Впрочем, из такой кабины действительно сложно что-нибудь разглядеть, кроме своего же капота… Наконец пейзаж под крылом показался слишком уж незнакомым даже этому недоумку, и он попытался повернуть налево. Однако трасса Мишкиной очереди ясно показала, что это он зря… Вот тут бедный пилот и увидел нас. Ему настолько поплохело, что он чуть не свалился в штопор! Мне это совершенно не понравилось – ведь уже почти прилетели! – и я дал очередь поверх кабины. Англичанин инстинктивно двинул ручку от себя, самолет выровнялся. Теперь он летел между нами, качаясь во всех плоскостях, пилот судорожно вертел головой. Вот и наш аэродром…

Я подлетел почти вплотную и начал показывать жестами: «Садись давай! Садись, а то у меня там обед стынет!»

Ох, какое облегчение отразилось на юном лице англичанина! Похоже, наш случайный попутчик только сейчас понял, что его вели не к месту расстрела, а всего лишь в плен. Он без всякого захода ломанулся вниз, кое-как выровнял машину где-то ближе к концу полосы и плюхнулся, от восторга забыв выпустить шасси. Впрочем, самолет не скапотировал – слишком длинный у него был нос,– а проюзил метров сто, теряя по дороге какие-то куски, и встал. «Вот ведь урод – мой самолет сломал, англов же не заставишь ремонт оплатить»,– огорченно подумал я и пошел на посадку.