Странное воспоминание - Артур Дрейк Страница 30

– Бабочки в сахаре! – плотнее стиснув банку, с трепетом произнес Чарли. – Высокие концентрации сахара способны консервировать продукты. Эти банки хранят величайшие тайны. Я не могу тебя отпустить. Если тебя схватят, ты без промедления выдашь мой тайник.

– Кто схватит? – не мог понять Жан-Антуан.

– Человек, нанявший шайку Красавчика Сканлана чтобы ограбить богача из Мэйфэир.

– Кто-то нанял Сканлана? – удивился Тид.

– Потом расскажу, Питер.

– Это безумие! – вскричал Жан-Антуан.

– Да! Ты прав, но теперь я смогу это прекратить. А тебе придется остаться со мной до конца.

– До какого конца? – в один голос проговорили Жан-Антуан и Питер Тид.

– Войны! – на возвышенных нотах произнес Чарли, и все замолчали.

Он достал банку, которая была стиснута уже почти у него под мышкой, и показал ее Жану-Антуану.

– А это универсальное оружие.

Околдованные видом банки с бабочкой в сахаре, черные глаза разбойника блеснули из-под полей шляпы.

– Вы смеетесь надо мной? – возмутился огорошенный француз. – Это же полная чушь! Вы сумасшедший! Мсье Тид, вы ему верите?

Вопрос юноши очень понравился Чарли, и он вопрошающе повернулся к Питеру, желая услышать положительный ответ. Тид заколебался, стараясь не смотреть на разбойника с банкой в руках, потом пожал плечами, но утвердительно кивнул.

– За время, которое я знаю Чарли, мне довелось услышать много странных вещей, настолько безрассудных, что не могут уложиться в голове, но часто россказни Чарли оказывались правдой. Потому я и думаю порой, не сошел ли с ума я сам, если верю ему.

Похоже, ответ Питера Тида удовлетворил ожидания разбойника. Чарли, сияя, повернулся к Жану-Антуану:

– Ну? Что я тебе говорил?

Пытаться воззвать к здравому смыслу было бесполезно. Жан-Антуан сокрушенно покачал головой. Неужели ему придется жить в придуманном мире безумца и подчиняться безумным правилам до тех пор, пока Чарли не решит, что его воображаемая война закончилась?

– Я кое-что покажу, – очень серьезно сказал разбойник, проходя мимо Жана-Антуана к столу, куда он и направлялся вначале.

Сметя разные запыленные предметы, с помощью которых, он, должно быть, изготавливал содержимое и закупоривал банки восемь лет назад, Чарли поставил банку с синей бабочкой на расчищенное место. Сняв механизм, удерживающий крышку закрытой, он взял плоский металлический предмет и подсадил крышку вверх. Спертый сладковато-соленый воздух с шипением вырвался из банки. Чарли снял крышку, заглянул внутрь, закатал рукава и опустил руку в мутную рыжую жидкость, потеснив синюю бабочку. По стенкам снаружи банки, медленно перекатываясь, потекли густые струйки. В одной из капель плыло что-то вроде лапки бабочки. Питер Тид брезгливо скривился.

– Чарли, ты уверен, что они законсервированы? Запашок уж больно дурной. Кажется, она сгнила в твоей сахарной жиже.

– Ты ел когда-нибудь красные ракушки в китайском соусе? – спросил Чарли.

– Нет.

– Вот у них запашок точно был дурной, не говоря уже о мерзком вкусе ила, а здесь все довольно прилично пахнет.

Ухватив пальцами что-то выскальзывающее, что лежало на дне, Чарли вынул руку из банки и поднял стеклянный предмет на уровне глаз. В руке у него ярко блеснуло что-то золотистое. Жан-Антуан и Питер Тид подошли ближе. Внутри закрытой пробкой и запаянной воском стеклянной пробирки, которую сжимали мокрые пальцы разбойника, блестела мелкая золотая стружка. Подобная песку, но отливающая металлическим блеском, золотая пыль отбросила тусклый отсвет на лицо Чарли.

Полное самозабвение и покой, с которым разбойник взирал на удивительную золотую пыль внутри стеклянной колбы, пошатнули недоверие Жана-Антуана, но разумом француз отказывался принимать на веру, что в руках Чарли сейчас находится оружие.

– Что это такое? – спросил Жан-Антуан.

Чарли сжал пробирку в кулак и прижал к груди, с неуловимой горечью закрыв глаза. Ничего не понимая, юноша и Питер Тид переглянулись.

Так Чарли стоял еще очень долго. А когда открыл едва ли не от слезы покрасневшие глаза, он медленно повернулся к своим друзьям, и голос его прозвучал до неузнаваемости четко и твердо:

– Волшебство. Чистое волшебство. И теперь им, наконец, можно воспользоваться.