Среди дикарей и пиратов - Уильям Кингстон Страница 30

— Можете быть спокойны, сэр, — я передам ваше письмо, — сказал штурман, а помощник его обещался вернуться на судне.

Штурман, его помощник и десять матросов с брига сели в баркас; боцман и два матроса, один из которых был помощник плотника, остались с нами.

Мы дружески простились с нашими бывшими товарищами, моля Бога, чтобы Он дал им благополучное плавание. Медж, следя за тем, как они спускались вниз по реке, мне кажется, невольно сожалел, что не мог отправиться с ними. По крайней мере, я понял это из некоторых его слов. Конечно, на нем, как и на мне, и на Томми, лежала обязанность попробовать вернуться на наш корвет. Но он не мог решиться покинуть моего отца, а я тем более обязан был остаться с ним.

Постройка дома подвигалась, и скоро он должен был быть закончен. Дик Джойнт, плотник, сделал оконную раму для комнаты матери и обещался сделать различные предметы обстановки. Мы свезли на берег стол из каюты, три складных стула и две койки — для матери и Эдит.

Обе они были очень заняты. Эдит сильно страдала от жары. Отец поговаривал о том, чтобы спуститься в равнину, но тогда мы были бы далеко от воды. Кроме того, пришлось бы тащить в гору тяжелые предметы, подвергаться большей опасности в случае нападения туземцев. Да по временам в равнинах бывало еще жарче, чем под утесом у воды.

Эдит думала, что ей стало бы лучше, если бы она могла покататься по реке. Гарри, я, Пирс и Томми предложили ей кататься, когда она вздумает. Лодка была легкая, и двое из нас могли отлично управляться с ней. Поэтому каждый день — иногда два раза — мы делали прогулку к устью реки. Чтобы защитить Эдит от солнца, мы сделали навес на корме и брали с собой подушку, чтобы она могла прилечь.

Коза Нанни, как только видела, что ее госпожа садилась в лодку, сейчас же прыгала вслед за ней; казалось, она считала себя частью экипажа. Том говорил, что она, наверно, скоро научится грести рогами; но когда он попробовал учить ее этому искусству, она воспротивилась и продолжала спокойно лежать рядом с Эдит.

Мы нашли запас крючков для рыбной ловли, сделали лесы и иногда успешно ловили рыбу. Но обыкновенно мы были очень заняты на берегу и развлекались только во время этих прогулок. И тут, впрочем, не все время проходило в безделье. Гарри хотя и занимался рыбной ловлей, но всегда брал книги, чтобы Эдит могла учить его. Под ее руководством он делал гораздо больше успехов, чем на борту «Героини».

В один прекрасный, тихий день Гарри, Томми и я отправились с Эдит на лодке. Пирсу нездоровилось, и он остался дома. Доплыв до наносных песков у устья реки, мы увидели, что океан так спокоен, что решились грести несколько дальше от берега, к рифу, у которого мы один раз наловили хорошей рыбы. Мы бросили якорь в довольно глубокой воде, не подумав о том, как трудно будет вытаскивать его, и поймали много рыбы. Эдит, помогавшая нам вытаскивать рыбу, казалось, веселилась не менее нас, как вдруг пожаловалась на слабость и припала на подушку на корме лодки.

— Это скоро пройдет, — сказала она, — продолжайте свое дело и не обращайте внимания на меня.

Мы все трое закинули удочки и наловили еще рыбы. Гарри вытащил чудесную рыбу и только что обернулся к Эдит, желая показать ей свою добычу, как вдруг закричал:

— Годфрей! Смотри, смотри! Она умерла! О, как она бледна!

Я бросился на корму, схватил Эдит за руку, нагнулся над ней. Рука была тепла, Эдит еще дышала. Я понял, что это только обморок, но вид у нее был ужасный.

— Нужно вернуться домой как можно скорее! — крикнул я. — Гарри, обмахивай ее веером, а мы с Томом подымем якорь.

Я бросился вперед, и мы с Томом начали тащить якорь; он не подавался, несмотря на все наши усилия. Гарри бросил Эдит на минуту, чтобы помочь нам, но все было напрасно.

— Надо обрезать цепь, — крикнул я и, вспомнив, что у нас был топор, стал рубить часть цепи, которая проходила над шкафутом.

— Подымается ветерок, и мы скоро можем попасть в реку, — заметил Томми.

— Ну, это будет побольше ветерка, — ответил я, смотря в сторону океана, где черная туча подымалась вдоль горизонта. — Будет гроза. Может быть, это причина обморока Эдит.

Вода уже пенилась и кипела вокруг носа лодки. Впопыхах я так сильно ударил по борту, что образовалась трещина; надо было быть осторожнее. К счастью, топор был хороший, а то я сломал бы и его. Мне удалось сделать надрез на одном из звеньев цепи, и я намеревался бить снова по этому месту.

— Что же? Кончено? — спросил Гарри.

— Нет, далеко еще не кончено, — ответил я.

— Дай мне попробовать; может быть, я сумею, — сказал он.

Я охотно уступил ему топор: слишком важно было разрубить цепь вместо того, чтобы завидовать в случае, если Гарри окажется искуснее меня. Он пристально взглянул на место моих зарубок и запустил топор, по-видимому, с гораздо меньшей силой, чем делал это я. Удар пришелся как раз в центр. Каждый раз, что он заносил топор, удар приходился в одно и то же место, и менее чем в минуту цепь была разорвана. Мы быстро подняли ее другой конец. Я бросился к рулю. Томми взял весло и повернул лодку, а Гарри поставил парус, и мы полетели под быстро подымавшимся ветром. Ветер подул с двойной силой; останься мы на якоре несколькими минутами позже, я думаю, лодку залило бы и она пошла ко дну.

Я был очень рад, что нам удалось снять цепь. Однако нам оставалось еще переплыть мелководье. Эдит все еще была в обмороке. Я надеялся, что она придет в себя от свежего ветра, но так как мы шли по ветру, то она не чувствовала его.

Я тревожно взглянул на отмель, валы набегали на него, но они не были очень высоки и не слишком сильно разбивались о нее.

Можно было попытаться переплыть; да у нас и не оставалось выбора, потому что я знал, как встревожится отец, заметив, что подымается ветер.

— О, Годфрей, взгляни, какие валы! — крикнул Томми. — Ты думаешь, можно будет переехать?

— Нужно, — сказал я, — приготовить весла, чтобы лодку не пробило, в случае если настанет штиль.

Я крепко держал руль в руках, пристально вглядываясь в одну точку утеса, по которой можно было прямо пройти в канал. Мы поднялись на гребень громадной волны.

— Налегайте! Налегайте! — крикнул я.

Том и Гарри гребли изо всех сил. Мы опустились в водяную долину и затем стали подыматься на следующую вершину. Шипя, набежал другой вал. Если он подхватит нас, мы будем опрокинуты; но парус хорошо надулся, и гребцы работают усердно.

На одно мгновение я взглянул Эдит в лицо; глаза ее были открыты; она с удивлением осматривалась вокруг.

— Слава Богу, тебе лучше, — сказал я. — Будь спокойна, сейчас все будет хорошо.

Она слышала мои слова и не двинулась с места. Я затаил дыхание, так как мы были на самом опасном месте. Налетел новый вал, и я думал, что он опрокинет нас. Он приподнял корму лодки, и нас понесло среди пенящихся волн, пока мы не проскользнули в тихие воды реки.