Тень Торквемады - Виталий Гладкий Страница 30

Фернана Пинто провели в дворик и оставили на скамейке дожидаться. Цветы, которые росли вокруг водоема, источали медовый запах, и это так подействовало на фидалго, изрядно уставшего от сильного нервного напряжения, что он едва не задремал, убаюканный прекрасным ароматом и неумолчным журчанием водяных струек. Поэтому Пинто и не услышал шагов, и только когда над его головой раздался чей-то незнакомый голос, он испуганно вскочил, чтобы тут же склониться в низком поклоне. Перед ним стоял сам глава Общества Иисуса, «черный папа», как его называли втихомолку, — дон Диего Лайнес.

Видеть его фидалго еще не доводилось, но он хорошо помнил описание внешности генерала, которое дал Франсиск Ксаверий: высокий выпуклый лоб с большими залысинами, длинный крючковатый нос, усы и небольшая бородка с бакенбардами, а на левой щеке — узкая полоска шрама. Шрам являлся главной приметой, по которой Фернан Пинто узнал генерала Общества.

Дон Лайнес был одет как небогатый идальго — очень просто, во все темное: черная куртка с высоким воротником, застегнутая на множество пуговиц, и серые штаны-чулки. О его высоком положении свидетельствовал лишь массивный серебряный перстень-печатка с изображением рыбака, забрасывающего сеть. Он был очень похож на так называемое «кольцо рыбака» папы римского, только у главы католической церкви оно было золотым. Папское кольцо призвано напоминать о том, что папа является наследником апостола Петра, который по роду занятий был рыбаком. Эта символика перекликалась со словами Иисуса Христа о том, что его ученики станут ловцами человеческих душ. Дон Диего Лайнес принял эти слова за свой личный девиз и, не убоявшись гнева понтифика, стал носить почти такой же перстень, как и папа.

Генерал был весьма примечательной фигурой. Всем известно, что 28 сентября 1540 года дон Иньиго Лопе де Рекальдо-и-Лойола с разрешения папы Павла III учредил Общество Иисуса. Но мало кто знал, что за ним высилась малозаметная, но мощная фигура дона Диего Лайнеса. Именно Лайнес стоял за спиной Лойолы, когда тот составлял Устав Общества, именно Лайнес создавал Обществу славу в Германии, во Франции, в Италии. И именно дон Диего Лайнес наследовал пост генерала иезуитов после смерти Лойолы, скромно отказавшись от предложенной ему папской тиары.

Он слыл великолепным диалектиком, отстоявшим интересы Общества Иисуса на Тридентском соборе. Дон Лайнес спас католическую партию на церковном соборе-диспуте в Пуасси, очаровал папу Павла III и «образумил» до смерти понтифика Павла IV, который внезапно умер — как раз в годовщину того дня, когда он нанес тяжкое оскорбление дону Лайнесу. А папу Пия IV генерал иезуитов довел до публичного покаяния перед иезуитами, положившего начало «великим вольностям» Общества. Прекрасный знаток латыни, блестящий ученый-богослов, дон Диего Лайнес был обаятелен и увлекательно-красноречив — как сам дьявол.

Он не стремился к славе; в отличие от Лойолы дона Лайнеса привлекала власть и карьера. Он был самым настоящим честолюбцем — коварным и хладнокровным. Опасаясь ошибок, дон Диего Лайнес не афишировал своих действий, стремясь избежать ответственности, и именно поэтому все поручения выполнял очень добросовестно. Но пожинать плоды своих успехов дон Лайнес умел, не заостряя на этом чужого внимания. А еще он жестко защищал свои интересы, в том числе и от Святого престола. Именно дон Лайнес начал борьбу за независимость «воинов Христа» от римского папы и выиграл ее.

Об этом Фернану Пинто откровенно поведал Франциск Ксаверий, который одновременно и восхищался генералом, и отвергал некоторые методы его работы. Он хотел, чтобы Пинто не наделал ошибок, которые чреваты фатальными последствиями. Отец Ксаверий был слеплен совсем с другого теста; может, поэтому фидалго, пират и авантюрист, поверил в благородные идеи своего духовного наставника и вступил в Общество.

— Думаю, нет нужды объяснять, что Обществу известны планы, с которыми вас направили в Московию, — сразу взял быка за рога генерал иезуитов.

«Еще бы!» — подумал Фернан Пинто. В том, что Обществу все известно, он совершенно не сомневался. У иезуитов были свои глаза и уши везде, даже в самой захудалой таверне, где собирался портовый сброд. А уж в таком важном учреждении, как святая инквизиция, преданные Обществу люди часто стояли не на самых низких иерархических ступенях. Может, отцы-доминиканцы и хотели бы избавиться от вездесущих иезуитов, да руки у них были коротки. Осталось лишь смириться и время от времени наносить жестокие удары по Обществу, обвиняя иезуитов, попавших в сети инквизиции, как еретиков.

Но дон Диего Лайнес не оставался в долгу. Его ответ никогда не заставлял себя долго ждать. Любые выступления против инквизиции считались ересью, но члены Общества наносили удары так искусно, что не оставалось никаких следов — не то, что их присутствия, но даже влияния. Инквизитора, особо «отличившегося» в борьбе с иезуитами, могли найти в грязной водосточной канаве, зарезанного и ограбленного до нитки. Понятное дело, в этом преступлении можно было обвинить лишь городских изгоев — воров и грабителей. На них и обрушивался гнев инквизиции.

— Нас эти планы не касаются, — продолжал дон Диего Лайнес. — Но и Общество имеет свой интерес к Московии. Пусть для вас не будет секретом, что мы весьма заинтересованы в продвижении наших идей в эту варварскую страну. В этом вопросе Общество Иисуса полностью поддерживает заветы блаженного Томаса Торквемады [42], который мечтал избавить от еретиков не только Испанию, но и весь цивилизованный мир. В конечном итоге истинная вера должна победить еретические воззрения Московии, а Общество Иисуса обязано занять в этих северных краях подобающее ему место. В связи с этим ваша миссия представляется мне весьма важной и ответственной.

Генерал внимательно посмотрел на фидалго, словно прикидывая, сможет ли он справиться с заданием, которое провалила предыдущая миссия Общества, засланная в Московию с территории Германии еще Игнасио Лойолой. А ведь в ее составе были иезуиты, весьма искушенные в риторике и тайных операциях. Московиты оказались слишком крепким орешком для Общества. Из всей миссии возвратился только один человек. Князь московитов поначалу едва не отправил иезуитов на дыбу, но все-таки смилостивился и отпустил восвояси. Но это их не спасло. На обратном пути иезуитов ограбили и изрубили разбойники, а затем дело довершили дикие звери. Так что единственного спасшегося вполне можно было причислить к лику святых, ибо человеку обычному такие испытания просто не под силу.

И все же дон Диего Лайнес почему-то был уверен, что именно этот фидалго, прожженный ловкач, пират и авантюрист, не слишком радеющей об истинной вере, возможно, даже тайный еретик, сумеет сделать то, на чем споткнулись великие умы Общества. Для этого генерал придумал план, который просто не мог не сработать.