Мушкетер - Валерий Большаков Страница 3

Виктор шагнул в тень, под арку ворот, представляя, каково тут бывало раньше — и ров ряской вонял, и подъёмный мост висел на цепях, а суровые рыцари несли дозор…

Вздохнув, хронофизик прошёлся по двору замка. От двухэтажного дворца осталась пара стен с проёмами окон, но и эти останки жилища были погребены до половины. Пыль веков занесла и порушенные стены, и обвалившиеся башни. Один лишь донжон устоял — могучее сооружение, метров сорока в вышину. Даже тяжёлая крыша из плоских каменных плит сохранилась на нём в целости и наружная галерея, обносившая по кругу главную башню замка.

Перевалив через травянистый холмик, наросший посреди бывшего каминного зала, Виктор вышел прямо к дверям донжона. В главной башне было сумрачно и гулко. Спустившись по истёртым каменным ступеням винтовой лестницы, Акимов очутился в полуподвальном помещении — ещё ниже располагались обширные погреба.

Нырнув под навешанные кабеля времянки, Виктор нащупал выключатель и зажёг свет. Тускловатые фонари разом смазали романтический флёр, зато стало видно, куда ступать и где пригибать голову.

Войдя в небольшую комнату со сводчатым потолком, Акимов сгрузил покупки на верстак в углу и нахохлился.

Причастившись неведомого, стоя у истоков физики времени, хронодинамики, асимметричной механики и прочих чудес науки, он не мог ни об одном из них поведать миру. Нельзя было, не созрело человечество для путешествий во времени. Сергей Быков, отец Ярика, отгрохал Виктору с коллегами роскошнейшую обсерваторию «Интермондиум», а в ней — великолепнейшую лабораторию «Тау», платил им бешеные деньги, но с одним уговором — молчать. Не болтать, не печатать статей в научных журналах, соблюдать режим тишины, как в субмарине, залёгшей на дно.

Хронофизики прониклись. Скрёпя сердце, хранили молчание. Понимали прекрасно: стоит раскрыть тайну — и грянет слава, но будет она кратка. Тут же все спецслужбы мира объявят на них охоту, словят и засадят в совсекретный центр. И какая пагуба ждёт тогда их однопланетников, ближних и дальних, родных и чужих? Грозное скрещение грядущего с былым? Даже подумать страшно…

Хронофизиков было семеро, и все поклялись молчать, как партизаны. Вели исследования в своей обсерватории, в узком кругу посвящённых, словно члены тайного общества, увлекаясь то получением энергии из темпорального поля, то свойствами антивремени, то явлениями класса «туннель»…

А Олег с Яриком даже вида не подали, что им это интересно! Да притворитесь вы хотя бы, повздыхайте, войдите в положение! Друзья, называется… Неужели это так трудно — просто побыть рядом пятнадцать минут, поприсутствовать, разделить с ним радость открытия? «А в ответ — тишина…»

— Ну и чего я жду? — громко, с вызовом спросил хронофизик. — Наливай!

«Пишегрю» его малость разочаровала. Сладкая, густая, как компот. А он-то напиться жаждал! Наклюкаться! И тут не повезло…

Закусив свежей колбаской, аппетитно пахнувшей чесночком, Виктор пригорюнился, даже не заметив, что уже порядком захмелел.

— Всё прально, конечно же… — промычал он. — По фигу вам мои туннельчики… Шика-арно… Я вам щас всем… По-али? Всем докажу. Виктор Акимов — ик! — голова! Золотая, конечно же. И голова у него — у меня? — золотая, и руки золотые, и зубы… Не, зубы свои. Почти…

Хихикая, Акимов попытался встать. С третьей попытки ему это удалось. Опираясь на спинку стула, на верстак, на полку камина, он добрался до активатора и вдавил кнопку на миниатюрном пульте. Ничего не произошло, только яркая красная точка лазера заалела на кирпичной кладке. Тау-ориентация канала.

Кирпичам тем лет триста, но сводчатый проём, который ими замуровали, был вдвое старше. После исчезновения алхимика вход в странный тупик замуровали, от греха подальше. Свят-свят-свят!..

Комп пискнул и выдал синтезированным голосом:

— Хроностабилизатор вышел на полную мощность. Есть вход в темпоральный канал. Точка входа и точка выхода зафиксированы. Есть включение баланса энергии… Стабилизация канала… Фокусировка… Есть темпоральная конфигурация.

— Давай, давай… — еле выговорил Виктор, хватая бутылку за горло. Больше разбрызгав, чем налив, он поднёс стакан к губам и выпил. Хорошо пошло! — Ак-ктивируй, давай!

— Двадцать секунд, — отрапортовал компьютер. — Канал стабильный. Мелкие флуктуации в пределах нормы.

В то же мгновение вокруг незримого лазерного луча закружились сиреневые сполохи. Призрачными опахалами они распускались, словно лепестки невиданного огненного цветка. Смутные тени завились вокруг, обметая стены, а фиалковое сияние всё набирало силу и вот полыхнуло вовсю.

Когда Акимов проморгался, то не увидел кирпичной кладки — перед ним была добротная дверь, сколоченная из толстых досок и навешенная на кованые петли.

Стремительно трезвея, хронофизик отворил тяжёлую «бронедверь». На него дохнуло прохладой, как из бабушкиного погреба. За проёмом чернел сводчатый подземный ход, уводивший совсем недалеко, метров на десять от силы. Но не тупик!

Шатаясь, Виктор переступил порог и зашагал вдоль стены, выложенной камнем. Было совсем не страшно, ведь впереди виднелась плохо прикрытая дверь, из-за которой пробивался свет и слышались голоса.

— Ик! — сказал Акимов, хватаясь за витую ручку, и вышел на свет божий. «Явились, не запылились…» — подумал он о друзьях, слушая неразборчивый говор. На душе потеплело. Виктор до того расчувствовался, что даже всхлипнул. И тут же его продрало нервным морозцем — он входил в ту же самую комнату, которую только что покинул! Как это возможно?

В комнате находился всего один человек — тщедушный, остролицый типчик с тонзурой, в чёрной рясе, подвязанной верёвкой. Монах, что ли? Откуда он тут взялся? А Олег где? Ярик? Шурка?..

Увидав Акимова, монах выпучил глаза и заорал. Просеменил к выходу, осеняя себя крестным знамением, и умотал.

С запоздалым изумлением хронофизик огляделся. Те же своды, те же фигурные держаки для факелов, даже расколотая плита под ногами с тем же рисунком трещин. Но никакого верстака, никакой аппаратуры и в помине не было. Ни переносного холодильничка, ни компа — ничего!

Зато наличествовал крепкий, тяжёлый стол, заставленный бутылками. Пустыми или полными, не понять, сосуды покрывал толстый слой пыли. На стенах висели полки, забитые колбами и ретортами, в углу валялся котёл, а с потолка свисало чучело крокодила.

«Откуда вышел, туда и вернулся? — мелькало у Виктора. — Я что, скомандовал себе „кругом!“ и двинул обратно? А когда они успели всё тут переставить? Да кто они-то?! „Ирония судьбы, или С лёгким паром“!..»

— Что за… — начал учёный, но не договорил.

Чадно горел факел на стене, зазеленевший бронзовый канделябр, попиравший стол, был утыкан свечами — это их трепетное сияние он видел, когда брёл по коридору. И тут Акимова пронзило: мёбиус-вектор!

— Сработало! — выдохнул он.

Резко повернувшись кругом, хронофизик бросился обратно — и шарахнулся о кирпичную кладку. Двери не было!