Красный Корсар - Джеймс Фенимор Купер Страница 3

Эдгар По говорил о том, что современную американскую литературу можно поделить на две категории – к первой отнести те произведения, которые читают все и каждый, ко второй – изысканные, рассчитанные на немногих. К первой категории он относил книги Купера, а ко второй – собственное творчество (по книге М. Н. Бобровой «Джеймс Фенимор Купер», 1967).

Виссарион Григорьевич Белинский (1811–1848), русский литературный критик, публицист

Купер явился после Вальтера Скотта и многими почитается как бы его подражателем и учеником; но это решительная нелепость: Купер – писатель совершенно самостоятельный, оригинальный и столько же великий, столько же гениальный, как и шотландский романист. … Будучи гражданином молодого государства, возникшего на молодой земле, не похожей на наш старый свет, – он через это обстоятельство как будто бы создал особый род романов – американско-степных и морских. … Дивный, могучий, великий художник!

Сюзан Фенимор Купер (1813–1894), американская писательница, дочь Джеймса Фенимора Купера

Семейная легенда о том, как Купер неожиданно стал писателем.

Мать моя была нездорова; она лежала на кушетке, а он читал ей вслух свежий английский роман. Видимо, вещь была никчемная, потому что после первых же глав он отшвырнул его и воскликнул: «Да я бы сам написал тебе книгу получше этой!» Мать рассмеялась – до того абсурдной показалась ей эта идея. Он, который терпеть не мог писать даже письма, вдруг засядет за книгу! Отец настаивал, что сможет, и правда, с ходу набросал первые страницы истории, у которой еще не было названия; действие, между прочим, происходило в Англии.

Михаил Юрьевич Лермонтов (1814–1841), русский поэт и прозаик

О единственной серьезной своей беседе с Лермонтовым Белинский пишет: «Я был без памяти, когда он сказал, что Купер выше Вальтера Скотта, что у него больше глубины и художественной целостности» (по «Литературной энциклопедии», 1929).

Ричард Генри Дана (1815–1882), американский юрист, политический деятель и писатель

Вы делаете для нас то, что Скотт и мисс Эджуорт делают для их родины. Вы живете весьма близко от тех времен, которые описываете, знаете лично людей, которые были актерами на сцене истории или простыми свидетелями ее. И из того, что осталось от этих дней, вы сумели воссоздать их атмосферу. Ваши труды впечатляют нас всей искренностью описываемой реальной действительности. Созидательная сила вашего ума, кажется, преподносит нам истинную правду, приукрашенную или приглушенную атмосферой того времени… Мысли и движения души, которые вы подарили миру, будут будоражить своим светом и таинственным значением толпы живых, озабоченных людей и тогда, когда уже нельзя будет разобрать ваше имя на вашем могильном камне.

Джордж Копуэй (1818–1863), вождь индейцев оджибве, а затем проповедник и литератор

Изо всех писателей нашей любимой родины вы больше всех других по достоинству оценили попираемую расу. В ваших книгах в истинном свете показаны благородные черты характера индейцев. В моих путешествиях по Англии, Шотландии, Франции и другим европейским странам меня часто спрашивали: «Правдиво ли изображает г-н Купер американских индейцев?» И я всегда с большим удовольствием отвечал одним словом: «Да!»

У. Гардинер (автор рецензии на книгу Купера в «North American Review», 1822)

Когда нужно изобразить действие, он принимается за дело со всем пылом. Внимание читателя приковано к событиям; всякий иной интерес поглощается в действии, которое описано смелой кистью в живых красках… Бегство, отчаянное преследование, поражение, победа проносятся перед вами с быстротой и яркостью молнии, сверкающей летом в тучах; а рисуемая картина продолжает неодолимо увлекать за собою читателя, не менее чем самого автора.

Упоминание о Купере в русской прессе

В 1828 году в «Московском телеграфе» напечатана была следующая заметка: «Американский литератор Фенимор Купер в мае месяце хочет отправиться через Германию в Россию, побывать в Петербурге, Астрахани и Одессе. Один из корреспондентов “Одесского вестника” видел Купера в Париже, и Купер сам говорил ему об этом. “Люблю русских и хочу видеть Россию”, – сказал Купер».

Отзывы о романе «Красный Корсар»

Вальтер Скотт о романе «Красный Корсар»

Прочел новый роман Купера «Красный Корсар»; действие его развертывается почти исключительно в океане. Некоторое излишество мореходных терминов; по сути дела, они подавляют все остальное. Но если только читатели заинтересуются описаниями, они проглотят и многое такое, чего не понимают.

…

Купер обладает могучим талантом, глубоким пониманием человеческой души и силой исполнения. Но, как видно, ему приходят в голову те же мысли, что и другим людям. Изящная форма рангоута и узор такелажа на фоне неба встречаются слишком часто.

Шарль Огюстен де Сент-Бев (1804–1869), французский литературовед и литературный критик

Посмею заявить со всей смелостью, что в этом романе [ «Красный Корсар»] корабли – два наиболее важных и наиболее сильных характера и что «Дельфин» более интересен, чем сам корсар.

* * *

Никто не понимал океан лучше, чем Купер, – звуки его голоса и переливы его цветов, тишину его спокойствия и гром его шторма. Никто не передал с такой образностью и правдой чувства самого корабля и его преисполненную сочувствия гармонию с командой.

Виссарион Григорьевич Белинский

Купер на тесном пространстве палубы умеет завязать самую многосложную и в то же время самую простую драму, которой корни иногда скрываются в почве материка, а величавые ветви осеняют девственную землю Америки. Эта драма невольно изумляет вас своею силою, глубиною, энергиею, грациозностию, а между тем в ней все так, по-видимому, спокойно, неподвижно, медленно и обыкновенно! – Вспомните его «Лоцмана» и «Красного корсара». …

Немало оригинальности придает гению Купера еще и то, что Купер – гражданин молодого государства, возникшего на молодой земле, нисколько не похожей на наш старый свет. Вследствие этого обстоятельства на созданиях Купера лежит какой-то особый отпечаток: с мыслию о них тотчас переносишься в девственные леса Америки, на ее необъятные степи, покрытые травою выше человеческого роста, – степи, на которых бродят стада бизонов, таятся краснокожие дети Великого Духа, ведущие непримиримую брань между собою и с одолевающими их бледнолицыми людьми… Море еще едва ли не больше связывается с мыслию о романах Купера: море и корабль – это его родина, тут он у себя дома; ему известно название каждой веревочки на корабле, он понимает, как самый опытный лоцман, каждое движение корабля; как искусный капитан, он умеет управлять им, и, нападая на неприятельское судно и убегая от него, он сыплет любезными его слуху терминами и теряется в описаниях маневров корабля с таким же удовольствием, как Вальтер Скотт в описании какого-нибудь древнего костюма или мрачной готической залы.