Серебряный орел - Бен Кейн Страница 3

— Да будет так! — отозвался он, повысив голос и постаравшись, чтобы в нем слышались нотки, звучавшие в важнейших из его предсказаний. — Митра подаст мне знак.

Ромул и Бренн резко повернули головы, и Тарквиний увидел, что лица обоих озарила надежда. Особенно Ромула. Почему-то Тарквинию от этого стало легче.

Пакор осклабился, будто предвкушая что-то приятное.

— Следуй за мной, — приказал он, поставив ногу на первую ступеньку.

Без малейшей заминки Тарквиний шагнул следом.

Сопровождал их лишь один могучий воин, личный телохранитель Пакора. В правой руке он держал обнаженный кинжал.

* * *

Стражники рассредоточились по площадке; факелы они воткнули в специально сделанные когда-то для этого отверстия в булыжниках. В круглом кострище лежали довольно свежие головешки, значит, или парфянские воины, или кто-то другой были здесь недавно. Ромул никак не мог опомниться после неожиданного исчезновения Пакора и Тарквиния. Прямоугольные плиты он заметил, но не сразу понял, что они обрамляли проход. Теперь, когда площадку осветили, Ромул увидел вырезанные в камне рисунки по обеим сторонам отверстия. Его охватило волнение; только сейчас он начал понимать, где оказался. Возле храма. Храма Митры.

И Тарквиний, похоже, не сомневался: внутри ему что-то откроется.

Охваченный стремлением узнать больше, юноша шагнул к входу, намереваясь войти в храм вслед за гаруспиком, но сразу полдюжины парфян преградили ему путь.

— Никто больше туда не войдет, — громыхнул один из них. — Храм Митры — святое место. И таким, как ты, там делать нечего.

— В глазах Митры все равны, — храбро ответил Ромул, вспомнив разговор с Тарквинием. — К тому же я воин.

Его слова немного смутили парфянина.

— Кому входить туда, решает командир, — так же резко сказал он после небольшой паузы. — Насчет вас двоих Пакор ничего не говорил.

— Так что же, нам просто ждать здесь? — осведомился Ромул, чувствуя, как его охватывает гнев.

— Совершенно верно, — подтвердил воин и шагнул вперед. Несколько его товарищей взялись за колчаны. — Все мы останемся здесь, пока Пакор не скажет, что делать дальше. Ясно?

Они смерили друг друга злобными взглядами. Хотя парфяне и легионеры уже не раз сражались бок о бок, о приязни между пленными и их победителями не могло быть и речи. И, как ясно чувствовали римляне, не следовало ожидать, что она возникнет в будущем. Ромул тоже не мог относиться к парфянам по-дружески. Ведь эти самые люди убивали его товарищей при Каррах.

Он почувствовал, как Бренн взял его за руку.

— Перестань, — спокойно произнес галл. — Не стоит.

Бренн вмешался в происходившее не раздумывая, чисто инстинктивно. За минувшие четыре года Ромул сделался ему дороже родного сына. С тех пор как судьба свела их, его собственная, пусть скорбная и страшная, жизнь сделалась как будто легче. Благодаря Ромулу у него появилась причина жить. Ромул же, которого Бренн неустанно обучал и тренировал, теперь, в семнадцать лет, сделался могучим бойцом. Усилиями Тарквиния Ромул кое-чему научился, он мог даже читать и писать. И лишь в редких случаях, подобных этому, пылкая душа юноши брала верх над рассудительностью. Я сам когда-то был таким, думал Бренн.

Глубоко вздохнув, Ромул отошел. Парфянин, оставшийся стоять на месте, надменно ухмыльнулся. Ромул терпеть не мог отступать. Особенно в тех случаях, когда у него имелась возможность увидеть что-то важное. Но в большинстве случаев отступление было самым разумным решением.

— Зачем Тарквинию понадобилось тащить нас сюда?

— Для поддержки.

— Против кого? Против этих жалких псов? — Ромул, словно не веря своим глазам, вновь обернулся к парфянам. — Их здесь двадцать человек. И все с луками.

— Да, силы не равны, что верно, то верно, — пожал плечами галл. — Но ему больше не к кому было обратиться.

— Нет, дело здесь не только в этом, — отозвался Ромул. — Тарквиний поступил так не без причины. Мы должны быть здесь.

Бренн покрутил косматой белокурой головой, посмотрел по сторонам. Безжизненный пейзаж скрыла тьма очередной тягостно-горькой ночи.

— Чего не знаю, того не знаю, — сознался он. — По-моему, это место забыто всеми богами. Тут нет ничего, кроме земли и камней.

Ромул хотел было согласиться с другом, но неожиданно заметил два сверкающих пятнышка, в которых отражался свет факелов. Он застыл, всматриваясь во мрак. Далеко, почти невидимый во мраке, сидел и глядел на них шакал. Зверь был абсолютно неподвижен, лишь по блеску глаз можно было догадаться, что это не изваяние.

— Мы не одни, — радостно прошептал Ромул. — Вот! Смотри.

Бренн гордо улыбнулся, как будто сам проявил незаурядную наблюдательность. Он был опытнейшим охотником, однако не заметил небольшого хищника. Такие случаи происходили все чаще и чаще. Теперь Ромул умел находить следы животных даже на голых камнях, у него обнаружилась редкая способность замечать мельчайшие детали. Упавшая ветка, сломанная былинка, неровный след, если добыча ранена… Найти кого-то, обладавшего таким же умением, непросто.

Таким был Брак.

Давнее чувство нахлынуло на Бренна: печаль из-за того, что у его молодого двоюродного брата нет и не будет возможности вот так стоять рядом с ним. Как и жена Бренна, его младенец-сын, да и все племя аллоброгов, Брак был мертв, убит римлянами восемь лет тому назад. Ему тогда исполнилось столько же лет, сколько сейчас Ромулу. Пытаясь ослабить хватку острых когтей извечного горя, Бренн пожал массивными плечами и тихо повторил слова Ультана, друида аллоброгов. Его тайное пророчество, о котором каким-то образом прознал Тарквиний.

«Тебя ждет такое путешествие, какого не совершал еще никто из аллоброгов. И не совершит впредь».

Так оно и вышло. Сейчас Бренн находился на восточной границе Маргианы, примерно в четырех месяцах пешего пути на восток от злополучных Карр, за три тысячи с лишним миль от Галлии. И до сих пор оставалось неизвестным, как и когда закончится странствие. Впрочем, от этих мыслей его отвлекло новое прикосновение руки Ромула.

— Беленус всемогущий! — чуть слышно выдохнул Бренн. — Он же ведет себя как собака. Видишь?

Действительно странно — животное сидело точь-в-точь как собака, следящая за действиями своего хозяина.

— Это знак богов, — пробормотал Ромул, тут же задумавшись над тем, как истолковал бы происходившее Тарквиний. — Наверняка.

— Может, ты и прав — проникаясь той же тревогой, согласился Бренн. — Шакалы — падальщики, они питаются любыми трупами.

Они многозначительно переглянулись.

— Нынче ночью здесь будет для них пожива, — сказал Бренн, поежившись. — Нутром чую.

— Возможно, — задумчиво кивнул Ромул. — Но мне кажется, что появление шакала — добрый знак.