Право выбора - Иван Кузмичев Страница 3

-А давайте вы будете мне рассказывать обо всем, что сами знаете, а если меня что-то заинтересует больше другого, то мы с вами подробнее об этом поговорим?– с улыбкой предлагаю я послу, готовясь слушать все то, о чем я всего лишь имел смутное представление человека 21 века.

-Что ж, коли так, то разговор предстоит долгий,– сказал Петр Алексеевич, разламывая пополам принесенный пирожок с черникой.– С чего же мне все-таки начать…

-Что если вы, Петр Алексеевич, начнете свой рассказ со своего назначения, ведь насколько я помню, вам тяжко пришлось в первые месяцы пребывания при дворе султана?– участливо поинтересовался я у посла.

-Да, пожалуй, и вправду лучше с моего прибытия в Адрианополь начать рассказывать,– согласился со мной дипломат, запивая пирожок глотком вина.

«Не зря говорят, позволь старикам вспомнить молодость и они расскажут тебе все, что ты захочешь, даже не подразумевая об этом,– улыбнулся я про себя, наполняя бокал посла новой порцией вина. Сам же я предпочел налить себе ягодного морса, запасенного моими слугами еще с момента отправления из Рязани».

-После того как в семисотом году нашей России-матушке и тогдашнему послу Егору Украинцеву удалось очень выгодно заключить мир с Портой. Наш государь пришел к выводу о том, что нашей стране нужно иметь в Османской империи своего человека, причем человека наделенного полномочиями и способного принимать решения от лица правителя, не в ущерб оному конечно,– немного покряхтев начал свой рассказ, Петр Толстой.

-В силу того, что я уже имел некий опыт на дипломатическом поприще, да еще к тому же будучи «волонтером» пару лет в Италии изучая морское дело, попутно овладев итальянским языком, и узнал азы кораблевождения и навигации…– начал перечислять свои заслуги перед самим собой пожилой дипломат.

Я же стоически все это вытерпел – мне необходимы знания, а они, увы, никогда не даются легким путем. Так что пришлось мне немного подождать, пока Петр Толстой не продолжит свое повествование с интересующей меня информации.

…-И вот вызвал меня, наш государь-батюшка к себе и дал наказ, ехать в Эдирне. Основывать там постоянное посольство, при этом особо выделил «с чужестранными министрами обходиться политично», дабы в дальнейшем на них опора могла быть. Но, увы, это так и осталось нашей мечтой…. Эх, но об этом чуть позже немного расскажу,– вздохнул Петр Алексеевич.– Так же в инструкции были предписания ответить на «статьи» нашего государя, описать «тамошнего народа состояние», «какое там управление» и «которые государства из приграничных соседей в первом почитании у себя имеют», «с кем хотят мир держать и войну вести и для каких причин», вот так-то.

-Так вот приехал я Эдирне, к тогдашнему султану Мустафе Второму в конце августа семьсот второго года. Как и ожидал наш царь Петр Алексеевич трудно там оказалось дела вести, много нахлебников и недалеких людей возле ног султана возлежало. Да к тому же османы предложили возместить убыток их греческих купцов от ограбления запорожцами, а потом и вовсе покинуть Османскую империю. Но как вы понимаете, ваше высочество, уехать я не мог, клятву государю на кресте давал, что выполню его поручение, да и само мое пребывание сильно важно для нас было в силу того, что нужно было знать намерения басурман.

-И как же вы там остались, Петр Алексеевич?– поинтересовался я у немного захмелевшего посла, выпившего уже четвертый бокал.

-А, пришлось сделать небольшие уступки им, часть убытков от запорожцев покрыть,– ответил Толстой.

-Но ведь насколько я знаю, потом то деньги из казны на выплаты убытков купцам не поступали,– заинтересовался я.

-Да не поступали,– сказал посол и как-то странно на меня посмотрел.– Не просты вы, ваше высочество, ох не просты. Хотя так даже и лучше,– чуть слышно сам себе сказал Петр Толстой, мотнул головой, словно прогоняя наваждение.

-Как же мне удалось добиться того, что мы больше не выплачивали за наших запорожских казаков деньги?– «перепрыгнул» со своей мысли посол.

-Я очень хотел бы узнать это, Петр Алексеевич,– честно признаюсь ему.

Что делать, в школе не слишком сильно уделяли внимания таким тонкостям политики Петра, да и потом в военной истории больше по военным действиям упор делался, в частности по сражениям времен 19-20 века.

-Ну что ж, думаю можно приоткрыть эту небольшую тайну, хотя какую тайну? Так хитрость небольшая. Дело в том, что я получал от Азовского воеводы Ловчикова известия о набегах крымских татар на русские пограничные поселения. Естественно я тоже кое-какие приятные сюрпризы воеводе делал, но это уже лишнее и к нашему делу не относящееся. Так что у меня имелось много сведений в обидных книгах, куда я и записывал все данные от воеводы. Как видите, ваше высочество, никаких секретов здесь как оказывается, и нет вовсе,– заключил посол, бросая в рот горсть чернослива, принесенного слугой.

-Почему же, Петр Алексеевич? Есть здесь секрет – секрет ведения дел посла. Ведь именно из таких мелочей и складывается вся работа посла. Или я не прав?– возрази я дипломату.

-Правы ваше высочество, еще как правы.

-Оставим, пожалуй, обсуждения оных действий, господин посол, давайте лучше вы продолжите свой рассказ,– немного грубовато прервал я старика.

-Как вам будет удобно,– кивнул посол, понимая меня.– Тем более что я каждый год составлял для Посольского приказа статейные записки. А они насколько я помню, на пятистах листах не всегда умещались, так что если вы захотите больше узнать об этом, просто дайте знать нужному приказу, и вам их доставят.

-Что-то я опять отвлекся.

-Ничего-ничего, Петр Алексеевич. Я вас слушаю с превеликим вниманием,– сказал я ему, заметив что за окном каюты солнце перевалило за полдень.

«Время то как быстро летит».

-Мое посольство нельзя назвать прогулкой. Хотя бы уже потому, что в первый год моего пребывания в Османской империи, я имел возможность наблюдать за большими внутренними потрясениями этой страны, которые закономерно завершились янычарским бунтом, а оный привел к свержению Мустафы Второго.

-Позвольте прервать вас, Петр Алексеевич?– спросил я посла.

-Конечно, ваше высочество,– ответил он.

-А не могли бы вы сказать мне, почему произошел этот бунт? Не на «ровном же месте» они взбунтовались,– поинтересовался я.

-Да, не на «ровном» месте, как вы выразились. Дело даже не в том, что у султана не было никаких способностей к управлению страной, а в том, что он даже не желал заниматься государственными делами. Позволив одному своему приближенному – шейх-уль-исламу Фейзуллах-эфенди «захватить» в свои руки всю власть, который пользуясь своим влиянием на Мустафу посадил на все важные государственные и духовные должности своих сыновей и родственников. При этом Фейзуллах оправлял любого нелояльного ему человека в глухие уголки Антиохи,– пояснил мне посол.

-А откуда, позвольте поинтересоваться, у вас такие сведения?– изумился я услышанному.