Инженер его высочества - Андрей Величко Страница 3

Ага, понятно, что ему снилось. Прошлогодняя гонка М-1 на Подольской трассе. Не занял я там ни первого, ни второго места. Не помог мне мощный мотор, Иван меня обошел сразу, а на десятом круге и Сергей. Да что там, я и Василия-то обогнал только оттого, что он упал. Тренироваться надо было больше.

«Понятно. Тебе действительно снился кусочек моей жизни. Ну а дальше? Ты что, именно в результате увиденного этот свой кошмарик на колесах заимел?»

«Это было… Ну не знаю, как сказка. Я, в общем, догадываюсь, что жить мне осталось немного. Хоть прямо никто не говорит, но… Почему-то захотелось наяву испытать такое. Выписал моторрад… только он оказался вовсе не таким, как тот. Да и я мог управлять им совсем не так, как ты. Вот сегодня я рискнул первый раз выехать из Аббас-Тумана… Ты сам видел, что было дальше. Я бы точно разбился без твоего вмешательства?»

«Не так чтобы разбился, сломал бы пару ребер… но почему-то помер бы от этого (и что же это я за скотина такая нетактичная)».

«Почему-то? Чахотка. Давно и серьезно».

Та-ак… Чахотка… Аббас-Туман… то есть, скорее всего, Абастумани…

«Слушай, персонаж, — по возможности вежливо осведомился я, — а как тебя, болезного, зовут? И какой тут сейчас у вас год?»

Д-а-а, дела. В процессе беседы со своим визави я как-то незаметно проснулся. Потом встал, оделся и закурил — нужно было потянуть время, дабы привести мыслительный процесс в относительную норму. Спасаемый оказался моим тезкой. Имя Георгий. Отчество Александрович. Фамилию он не назвал, но выдал титулы и звания. Шеф девяносто какого-то Иркутского пехотного полка. Атаман казачьих войск. Ну и на закуску — великий князь, и не просто мелочь какая-нибудь великокняжеская, а цесаревич и наследник престола. Про год я и сам догадался — 1899-й. Все это время связь с ним не прерывалась — он, похоже, просто молчал, я же давился непечатными эпитетами. Еще сильно мешала невозможность увидеть собеседника — я мог либо своими глазами смотреть на свою же комнату, либо его глазами на летний грузинский пейзаж.

«Жалко, что я тебя не вижу», — «подал голос» Георгий.

Мне тоже было жалко, и вдруг показалось, что если повнимательнее присмотреться во-он туда, то вроде…

«Что это?» — Георгий привстал, он тоже что-то почувствовал.

Дальнейшие события заняли гораздо меньше времени, чем теперь потребуется на их описание. На стене, куда я пялился, вдруг образовался небольшой, сантиметров двадцать в диаметре, круг. Вроде иллюминатора, за которым стоял в напряженной позе и смотрел мне в глаза сухощавый бледный молодой человек. И тут началось. Как будто от могучего пинка снаружи, открылась форточка и с грохотом ударилась об угол стены. Воздух со свистом уходил в «иллюминатор», захватывая по дороге бумаги и всякий мусор. Георгий отшатнулся от бейсболки, летевшей прямо ему в лицо, я тоже отвел глаза. Безобразие прекратилось.

Так, что там Георгий делает? А, он с интересом рассматривает мое барахло. Прочитал надпись «Motul» на бейсболке, отложил ее в сторону и теперь вертит в руках стольник.

«Интересные у вас деньги, надо же, маленькие какие». — «Это ты еще советского рубля не видел», — подумал я. — «И год интересный… тысяча девятьсот девяносто седьмой?»

«Две тысячи восьмой».

«Вот даже как… Некоторые считают, что к этому времени должен наступить золотой век».

«Это они сдуру. По мнению наших историков, золотой век был при Екатерине. У вас сейчас, как они считают, серебряный».

«А у вас, значит, бронзовый?»

«Точно не знаю, но вряд ли — бронза так не пахнет».

Я начал потихоньку понимать, что произошло. Москва находится почти на уровне моря. Абастумани на километр с хвостиком выше — имеет место быть разница давлений. Произошедший только что мини-ураган наглядно показал, что дырка между временами (или реальностями, потом уточним терминологию) была не иллюзорной, а вполне реальной. Перенос предметов отсюда туда возможен, вон они лежат на травке. Как насчет наоборот?

«Гоша, — осведомился я (он мысленно хмыкнул), — ты не хочешь слегка продолжить исследование данной катаклизмы? Или там хроноклазмы?»

Вообще-то я далеко не всегда сразу перехожу на «ты». Однако «выкать» человеку, с которым общаешься мысленно, мне как-то не пришло в голову. Моему собеседнику тоже, судя по его следующей реплике:

«Я только что хотел задать тебе именно этот вопрос».

«Тогда минутку. — Я быстро убрал все, что могло сдуть в дыру, распахнул не только форточку, но и окно. — Значит, пытаемся снова открыть портал, и ты пропихиваешь мне какой-нибудь мой предмет и какой-нибудь свой, хоть булыжник…»

«Мы сделаем лучше. Открываем?»

На сей раз дыра сразу получилась раза в три больше, а напор воздуха — несколько слабее.

«Попробуй еще увеличить! — Георгий с трудом сделал шаг против ветра. Края дыры поползли в стороны. — Руку давай! Ну что стоишь, меня же сейчас снесет!»

Я схватил протянутую руку и вдернул Георгия в комнату. «Думать потом будем, тащить надо, пока меня туда не выдуло», — мелькнула мысль. Дыра схлопнулась. В комнате медленно оседала поднятая ветром пыль. Георгий с интересом оглядывался.

— Ну ты и авантюрист, ваше высочество, — перевел дух я.

— Какой есть. И как, кстати, к тебе обращаться? Полным титулом ты мне не представился.

— Старший сержант запаса. Это благородие или не очень? В общем, обращайся по имени.

— Тогда и ты тоже. Вот только почему ты меня назвал Гошей?

— Потому что это принятое у нас сокращение от Георгий. Жорой я тебя называть не могу, это я Жора, а Жорж… даже не знаю, мне это имя кажется каким-то… — «Чем бы заменить готовое уже вырваться „пидерастическим“? быстро!» — Э-э-э… немужественным.

— Ладно, зови так. И почему же, интересно, я авантюрист?

— Ты уверен, что мы сможем открыть портал, когда оба на одной стороне, а не каждый на своей?

— Даже если и нет — моя участь что, сильно изменится к худшему? И чего гадать, надо попытаться. Либо он откроется, либо нет.

— Погоди.

Я достал капроновый шнур, один конец привязал к батарее, другой свернул и бросил рядом с углом, в котором предполагалось открытие портала.

— Теперь мы оба идем ко мне? — уточнил Георгий.

— Да. Готов? Начали!

Нахождение обоих «операторов» по одну сторону портала не повлияло на его открываемость. Дыра образовалась именно там, где мы хотели, причем сразу нужного размера. Георгий сделал два шага по ветру, я, зажав в кулаке веревку, шагнул за ним и… вывалился в Грузии. Обернулся — там вместо моей комнаты была скала. И аккуратно обрезанный кусок капронового шнура.

— Приветствую тебя на земле Российской империи, — улыбнулся Георгий.

— Да, действительно, чего это я тут разлегся.