Ратник княгини Ольги - Святослав Воеводин Страница 29

Первый привал сделали возле древлянского селения. Староста, потрясенный таким количеством вооруженных людей, совсем потерял голову от страха. Его спросили, как называется село, а он только разводил руками и бубнил что-то неразборчивое. Жители попрятались, зато старосту сопровождали все местные собаки, с визгом бросающиеся под ноги лошадям.

Дружинники терпеливо сидели в седлах, ожидая реакции Ольги.

– Будет село зваться Собачьим, – решила она. – Заночуем здесь. Ставьте шатер, воды наносите, вечерять собирайте.

Спешившись, она уединилась со жрецами и знахарями, которых взяла с собой в поход. Ясмуд вздохнул и отправился разводить костер. Многие дружинники уже ходили между хатами, договариваясь о ночлеге, но Ясмуд предпочитал спать под открытым небом. Ни вшей тебе, ни клопов, и воздух чистый.

С охапкой валежника на плече возвращался он в сумерках из леса, отбрыкиваясь от двух сердитых дворняжек, как вдруг увидел перед собой Ольгу.

Она отправилась в поход в мужской одежде и издали напоминала щуплого сотника или тысячника. Но сейчас она сняла шлем, и по распущенным волосам в ней сразу можно было признать женщину. Избавилась Ольга и от кольчуги, оставшись в белой рубахе, пропотевшей до желтых разводов, как у всех воинов.

Увидев ее, Ясмуд остановился. После той ночи, когда он не пришел в княжескую опочивальню, она ни разу его к себе не призвала и вообще не глядела в его сторону. Ясмуд проводил дни со Святославом, воротившимся из Вышгорода. Два или три раза они вместе представали перед Ольгой, однако общалась она исключительно с сыном, в упор не замечая Ясмуда. Но теперь она, несомненно, поджидала его. Гридни, сопровождающие ее, стояли так далеко, что их неподвижные фигуры почти сливались с серыми сумерками.

– Доброго вечера тебе, княгиня, – произнес Ясмуд, не зная, как поступить с валежником.

Не ответив, Ольга повернулась к смутным силуэтам.

– Возвращайтесь в лагерь, – распорядилась она. – Меня Ясмуд охранять станет.

– Никак нельзя, княгиня, – возразил гридень. – Места глухие, чужие. А как в засаду попадешь?

– Когда мне понадобятся твои советы, я спрошу, – холодно произнесла Ольга. – А сейчас выполняйте приказ. Чтобы и духу вашего тут не было.

Бряцая железом, гридни поспешили в сторону села.

– Видишь, до какого позора я из-за тебя дошла, – пожурила Ясмуда Ольга. – Ведь они не просто все поняли, но еще и другим расскажут.

– Но… – начал Ясмуд, еще не зная толком, что сказать.

– Да брось ты этот хворост дурацкий! – выкрикнула она в сердцах. – Уведи меня куда-нибудь.

– Куда, княгиня?

– Куда хочешь. И делай со мной, что пожелаешь. – Приблизившись, Ольга насильно сунула свою ладонь в руку растерянного Ясмуда. – Истосковалась я по мужской ласке. Долго мне еще перед тобой унижаться?

Неловко ступая одревесневшими ногами, он повел ее к опушке, с которой пришел. Собаки отстали и только провожали людей тявканьем.

Лунное сияние струилось между деревьев, словно голубоватый туман. Все казалось зыбким и таинственным. Выйдя на поляну, Ясмуд остановился. Ольга, не обращая внимания на звенящих комаров, успела избавиться от рубахи и теперь сбрасывала сапоги, чтобы стащить порты.

– Княгиня, – только и смог выдавить Ясмуд сквозь сжавшуюся гортань.

– Сейчас я тебе не княгиня, – сказала она, стоя босиком на сырой траве. – Бери меня. И молчи, молчи.

Кожа ее налилась молочным светом, она словно бы сияла в темноте. Ясмуд не помнил, как разделся, как обнял Ольгу, как припал губами к ее жадно раскрытому рту. Она стояла к нему спиной, поворачивая голову через плечо. Его руки беспрепятственно ощупывали ее всю спереди.

– Ну вот, – сказала она после третьего раза. – Теперь я головой смогу думать, а не другим местом. Спасибо, Ясмуд. Уважил.

Лучше бы она плюнула ему в лицо, чем благодарить за близость, да еще с блуждающей ухмылкой. Это было расплатой за то, что не явился на свидание.

– Опять мстишь, княгиня, – сказал он.

– Нрав такой, – беспечно отозвалась она, отбрасывая пучок травы и отряхивая ладони. – Не прощаю обид. Так и передай своему Христу.

Скрипнув зубами, Ясмуд отвернулся и стал одеваться. Когда он закончил, Ольга уже уходила, белея среди темных стволов. Если бы она не была княгиней, он бы так и отпустил ее одну. Но сейчас он не мог поступить подобным образом.

Нагнав ее, Ясмуд пошел следом, отставая на два или три шага.

– Что, – спросила она, не оборачиваясь, – не любишь больше свою княгиню?

– Люблю, – буркнул он.

– Врешь. Упала низко в твоих глазах.

– Не вру. Для меня нет тебя прекраснее.

Ольга остановилась. Подождала, пока Ясмуд подойдет вплотную, посмотрела на него искоса.

– Потерпи еще немного, ратник. Сейчас я над собой не властна. Вот помянем Игоря, тогда и о любви подумать можно. Потерпишь?

– Что хочешь вытерплю, – просто ответил он. – И сколь хочешь.

– Тогда оставь меня. И забудь все, что было.

Быстро ступая по тропинке, Ольга скрылась за бурьянами на околице. Ясмуд выждал немного и отправился спать к чужому костерку. Дружинники, сидевшие там, все шушукались о каком-то сонном зелье, но Ясмуду было не до них. Он провалился в беспамятство и очнулся, как будто его толкнули.

Первая после пробуждения мысль была короткая: Ольга.

Занимался туманный рассвет, очень похожий на тот, который остатки Игоревой дружины встретили минувшей осенью недалеко отсюда. Было зябко. Глядя на мутное солнце, Ясмуд опять подумал про Ольгу, и ему стало тепло.

Обе сотни, сопровождающие княгиню, уже собирались в путь. Позавтракали, оседлали коней, поехали дальше.

Когда поднялись на гребень, Ясмуд оглянулся и увидел остальное войско, растянувшееся по лугу двумя колоннами. С другой стороны должны были подходить дружины, приплывшие по реке. Все вместе представляли собой грозную силу. Неужели Ольга опять что-нибудь замыслила? Решила отомстить древлянам в третий раз?

Томимый плохими предчувствиями, Ясмуд пытался расспрашивать дружинников, но все они, как один, твердили, что княгиня собирается справлять тризну и ни о чем больше не помышляет. Вспомнив, что Ольгу сопровождают жрецы и знахари-ведуны, Ясмуд окончательно успокоился.

Древляне, похоже, тоже не ожидали подвоха. Князь Мал Ольгу не встретил, но отправил на место тризны десятка три бочонков с только что сваренными медовыми напитками, а также освежеванные туши быков и баранов и множество разных яств. Присланный им воевода, назвавшийся Другошем, указал точное место, где закопали Игоревы останки.