Молитва за отца Прохора - Мича Милованович Страница 29

– Не гавкай, – закричал он и потянул пистолет из-за пояса.

– Перед тем как пристрелить меня, посмотри на эти божественные символы, – сказал я и показал ему крестик и икону с распятием Христа.

А он, вместо того чтобы посмотреть, ударил меня по руке, и икона упала на землю. Я наклонился, поднял ее и сказал:

– Да будет благословен перед Богом тот, кто в просьбе моей не откажет.

– К стенке его! – приказал поручик солдатам, они схватили меня и повели.

Меня поставили к стене, слева от входа, а Янко и Персида подбежали к офицеру, умоляя не расстреливать меня.

– Дайте им меня убить, и пусть трусы осмелеют от своего злодейства! Я их сильнее, потому что со мной Тот, Кто все видит и все может! – выкрикнул я, зажатый с двух сторон солдатами.

Поручик приказал Перейде принести что-нибудь, чтобы завязать мне глаза. Она принесла. Он говорил по-болгарски, но мы прекрасно понимали друг друга.

– Нет! – воскликнул я. – Этого я не разрешаю! Хочу смотреть смерти прямо в глаза.

Убийцы остановились, а я продолжал:

– Хочу открытыми глазами смотреть в небеса, откуда Всевышний следит за нами. Славься, Господь наш!

Поручик тогда поднял руку, чтобы дать команду стрелять, но я воскликнул:

– Остановитесь! Мне как невинной жертве дозволяется исполнение последнего желания.

– Говори! – произнес болгарин.

– Хочу, чтобы командир прочел, что написано на этой иконе, – сказал я и показал на иконку Христова распятия.

– Принесите ее! – приказал он солдатам.

– Откуда у тебя это? – спросил он меня, когда прочитал.

– Подарок его преосвященства отца Иоаникия, настоятеля храма Христа Спасителя в Ловчанских горах в Болгарии.

– Что ты там делал? – спросил он меня с недоумением.

– В 1918 году, возвращаясь из лагеря для военнопленных в Варне, я посетил это святое место, где братья во Христе меня приняли, приветили и дали собраться с силами, а игумен Иоаникий подарил мне эту иконку.

После моих слов он замер, глядя попеременно то на меня, то на иконку. Знаю, что в душе его шла мучительная борьба, борьба христианина и нечестивца. Все замерло во дворе, все глаза были прикованы к нему.

Что там было написано? «Брату нашему во Христе Йовану, да хранит его Господь всюду на его пути». И подпись игумена Иоаникия. Наконец поручик приказал солдатам:

– Отпустите его!

Меня освободили, а я и дальше оставался у стены. Наступила болезненная тишина, напряженное ожидание. Прикажет ли этот человек поджечь дом или верх в нем возьмет гуманность? Произвел ли переворот в душах убийц наш Спаситель, спасет ли Его божественная сила этих невинных людей?

Поручик махнул рукой солдатам, и они удалились. Он впереди, солдаты за ним, вышли за ворота. Персида бросилась за ними благодарить, что пощадили, но я остановил ее. Не может человек благодарить злодея за то, что тот отказался от злодеяния. Нельзя подарить то, чем ты не владеешь, нельзя подарить людям жизнь, данную им Богом.

Болгары ушли, а мы остались, трепеща от пережитого ужаса. Учитель хотел уйти, но я дал знак подождать, пока каратели не отойдут подальше. Янко подошел ко мне и произнес:

– Благодарю тебя, отец, что спас нас.

– Прежде всего благодари Бога и человека, который меня сюда привел, – я показал на Жарко, – если бы не он, остался бы здесь только пепел.

Персида подошла к учителю, обняла его и сказала:

– Брат, спасибо, что привел отца Йована в этот судный час. Спасибо тебе до неба!

Я поставил на порог икону распятия Христа и сказал:

– Подойдите и целуйте Спасителя дома вашего.

Первый подошел Янко, упал на колени, перекрестился и поцеловал божественный лик. Затем подошла Персида, а за ней невестки и внуки. На этом пороге драгачевского дома встретились божественное величие и людское ничтожество, встретились добро и зло. Пока они молились, я стоял на пороге и читал один из псалмов Давидовых, соответствующий этому моменту: