Король Артур и его рыцари - Андрей Ефремов Страница 29

А тем временем рыцари и дамы разошлись по своим покоям, и в тишине одна только стража постукивала алебардами на стенах и во дворе. Накрепко затворила Брузена двери. Из ларца, что возила она с собой, всыпала в кубок колдовские зелья, плеснула туда вина и поставила этот кубок в очаг, где еще тлели угли и синие огоньки порхали, как бабочки. И покуда пенилось зелье, взяла она лоскут из наряда Гвиневеры и искусно втачала в платье Элейны. Когда же настала полночь, велела она своей госпоже надеть это платье, и принцесса, не прекословя, сделала это. Потом колдунья уколола крохотным кинжалом палец Элейны и выдавила каплю крови в кипящую в кубке смесь. И в ту же минуту поднялось над кубком светящееся облако и окутало Элейну с головы до ног. Когда же растаяло облако, то чудно изменившейся предстала Элейна перед Брузеной, так что даже сама колдунья на миг решила, что стоит перед ней королева Гвиневера.

– Настал ваш час, принцесса Элейна. Ступайте же к Ланселоту и слово в слово скажите ему то, что надумали мы с вами. Я же велю оседлать коней и выведу их за ворота Камелота.

Говорят, что великие несчастья принесла Элейна Ланселоту, что безжалостно обманула она рыцаря, но не за тем шла принцесса в покой к Ланселоту. Последний раз взглянуть на рыцаря, коснуться его руки, уйти и никогда больше не видеть его – вот как решила Элейна. Но, как видно, несказанно сильна была любовь, что даровал Элейне Господь, ибо едва увидела она спящего Ланселота, как тут же забыла обо всем, кроме наставлений Брузены.

– Вставай, о Ланселот, – шепчет она рыцарю и кладет горячую ладонь на его лоб.

Поднимается со своего ложа Ланселот, и видится ему, что стоит в его покое королева Гвиневера.

– Поднимайся, мой рыцарь, – говорит она ему, – ибо грянула беда и стоят враги у ворот замка. Порублена стража, заколот король, один ты защитишь свою королеву.

И чудится Ланселоту гром битвы у стен замка, и стоны рыцарей отдаются в ушах его. Облачился Ланселот в доспехи, кинулся в тот зал, где в драгоценном ковчеге хранился Эскалибур короля Артура.

– Держитесь, братья, – повторяет Ланселот на ходу, – ибо пал король и в беде королева.

Вот остановился он перед ковчегом, откинул тяжелую крышку, и сверкнул ему в глаза Эскалибур, точно застывшая молния. Протянул Ланселот руку, и вот уже вспыхнул над его головою королевский меч. Но недаром наделен был чудной силой Эскалибур – затрепетал клинок в руке околдованного рыцаря, и отозвались колокола на колокольнях Камелота, а головни в очаге вспыхнули так ярко, что залило светом весь зал. И послышались шаги, и двери распахнулись, и стража, гремя оружием, вбежала. Пошатнулась тут напуганная Элейна, и подхватил ее Ланселот.

– Не тревожьтесь, моя королева, – проговорил он, – ибо с этим клинком воистину непобедим я, и пусть хоть весь мир восстанет на нас – не дрогнет моя рука.

Входит тут в зал король Артур и не может понять, отчего это Ланселот зовет королевой Элейну. Ведь только для Ланселота облик ее изменился столь чудесно.

– Сэр Ланселот, – говорит он, – разве нет у вас своего меча, разве всякому рыцарю впору королевский меч?

Но в колдовском тумане не узнает Ланселот короля Артура.

– Измена! – кричит он. – Измена в Камелоте! Нет более короля в Англии! – И свистит Эскалибур в его руке, и летит от клинка ветер, точно сама смерть дует в лицо королю и страже. Еще шаг – и прольется кровь в Камелоте. Но бесстрашно стоит перед ним Артур.

– Эй, Ланселот, – говорит он. – Полно тебе говорить об измене. Не тот ли затевает предательство, кто поднимает меч на своего короля? Берегись, о рыцарь!

Поняла тут Элейна, что задумала Брузена. Ведь еще немного – и прольет Ланселот кровь короля Артура, а уж тогда только и останется ему что вечное изгнание да позор. И хочет она остановить Ланселота, но не по силам ей это. Тут вошла в зал Гвиневера. Застыла королева в изумлении, и громкий крик вырвался у нее из груди. Повернулся сэр Ланселот на голос – и что же? Вторую королеву видит он. Разжались пальцы рыцаря, выронил он Эскалибур. Беззвучно шевелятся губы рыцаря – то ли молитву шепчет он, то ли имя королевы. Но вот страшный крик испустил Ланселот и выбежал прочь. И будь там хоть целое войско, никто бы не задержал его.

– Храни нас Господь, – вымолвил Артур, – видно, неспроста появилась в Камелоте принцесса Элейна, ибо не поверю я, чтобы благородный Ланселот доброй волею пошел против своего короля. Не желаю я знать, в чем тут секрет, но приказываю и повелеваю, чтобы госпожа Элейна с Брузеною покинули Камелот.

И в великой печали вышла Элейна, Артур же отрядил добрых рыцарей, чтобы проводили они дам до владений короля Пелеса, чтобы не было им в пути никакой обиды.

Когда же улеглось смятение, послала Гвиневера разузнать, где Ланселот, что сталось с рыцарем? И пришел тогда стражник от ворот.

– Госпожа моя королева, – сказал он, – нынче ночью покинул замок сэр Ланселот. Был он без оружия и пеш, однако разметал стражников голыми руками и убежал как безумный.

И тогда заплакала королева от великой жалости к Ланселоту, и король опечалился, ибо не знал он другого такого рыцаря как сэр Ланселот.

– Ах, – сокрушался король Артур, – видно, велики грехи наши перед Господом, если даже Ланселот поднялся на короля. И будет нам великое несчастье, раз бежал из Камелота столь славный боец.

Гвиневера же так сказала:

– О государь мой, думается мне, что злые чары помутили рассудок Ланселота, и причиной тому была великая любовь принцессы Элейны. Недаром же с ней была Брузена, о которой давно идет молва, что не много найдется равных ей в чародействе.

– А все любовь, – произнес тут сэр Динадан. Ведь он тоже явился в зал и стоял подле королевы. – Дивлюсь я, сколько из-за этой самой любви пропало благородных рыцарей, и не сосчитать благородных дам, что выплакали себе глаза из-за нее.

– Как так? – спросила Гвиневера. – Разве вы, странствующий рыцарь, не влюблены? Клянусь, это стыдно. Ведь тот не заслуживает славы настоящего рыцаря, кто не бьется на поединке ради дамы.

– Боже меня упаси от любви, – отвечал Динадан. – Правду сказать, мы с сэром Ланселотом вступались за благородных дам и многим отбили охоту разбойничать и чинить обиды тому, кто слабее. Но что до любви, то уж лучше получить добрый удар копьем. Латы заделает оружейник, а рана зарастет, любовь же томит день и ночь, и нет от нее никакого снадобья. Вот и приезжие дамы – разве не от великой любви учинили они такое над Ланселотом?

И хоть печально было в тот день в Камелоте, многих развеселил сэр Динадан Соломенный.

Однако миновало несколько дней, а вестей от сэра Ланселота не было. И тогда собрались рыцари в зале Круглого стола и порешили, что отправится на поиски Ланселота племянник Артура – Гавейн. И сэр Динадан Соломенный объявил, что и он не останется в Камелоте, пока не отыщет сэра Ланселота, живого или мертвого.