Викинги. Ирландская сага - Джеймс Л. Нельсон Страница 29

«Восемнадцать лет — и уже дважды вдова, — отстраненно подумала она. — Опасное это дело — жениться на представительнице нашего семейства».

До ее слуха доносились звуки открывающихся дверей и крадущихся шагов за порогом спальни. Шумная и яростная перебранка привлекла внимание слуг, но никто так и не осмелился постучать в дверь и узнать, все ли в порядке. А потом в королевской спальне наступила тишина, что дало остальным желанный повод потихоньку разойтись по собственным комнатам, притворившись, будто ничего не произошло, и избежав участия в дальнейших препирательствах. Во всяком случае, Бригит рассуждала именно так. Как бы там ни было, но в дверь никто не постучал.

Она мельком подумала, а не подслушивала ли под дверью и Морриган. Она, словно наяву, представляла себе выражение живейшего удовлетворения у той на лице, спрятанное под маской деланного сочувствия и озабоченности.

Мысли Бригит то разбегались, то вновь возвращались в прежнее русло, пока она сидела и при свете свечи смотрела на Кон- лайда, истекающего кровью на полу. «Сколько крови…» — подумала она. Куда больше, чем она себе представляла. Вскоре под ним собралась уже целая лужа, которая становилась все шире и шире, пока наконец кровотечение не остановилось.

«Что же мне теперь делать, что?» Руки у нее перестали дрожать, а мысли обрели стройность. В Таре ей оставаться нельзя. Это был ее единственный дом, не считая недолгого периода первого замужества, но теперь здесь становилось небезопасно. Быть может, если бы Бригит ударила Конлайда кинжалом всего один раз, то в свое оправдание она могла бы заявить, что оборонялась, опасаясь за свою жизнь. Она знала, что вскоре на щеке и на шее у нее проступят синяки и ссадины, которые могли подтвердить ее историю. Но ведь она буквально искромсала его, освежевала так, как, несомненно, поступил бы ее отец, поддалась столь дикой ярости, которой сама от себя не ожидала. А вот это объяснить будет уже куда труднее.

Но даже если бы она прибегла к объяснениям, то людей, которые ее выслушали бы, едва ли можно назвать ее друзьями. На троне верховного короля сидел Фланн мак Конайнг, а Морриган, которая наверняка стояла за событиями нынешней ночи, дергала его за ниточки.

Правление Фланна выглядело нарочито временным, но Бригит не сомневалась, что Морриган стремится сделать его постоянным, а Корона Трех Королевств станет к этому приятным довеском. В Таре еще оставались люди, хранившие верность памяти Маэлсехнайлла мак Руанайда, но большинство, поняв, куда ветер дует, встало на сторону Фланна и Морриган.

Единственной независимой фракцией, обладавшей в Таре кое-каким влиянием, оставались ри туата и те вооруженные всадники, которых они прихватили с собой, но вряд ли можно было рассчитывать, что они встанут на защиту женщины, которая выпотрошила их благодетеля, словно пойманную форель.

В конце концов Бригит встала, собранная и решительная.

— Мне надо бежать, — негромко проговорила она.

Но куда? И с кем? Ей предстояло покинуть Тару, но не может же она странствовать по дорогам в одиночку. Бригит принялась мысленно перебирать кандидатуры мужчин, которые могли бы ей помочь, отбрасывая одного за другим.

И вдруг она замерла, а на губах ее заиграла слабая улыбка. «Да, да, есть такой…» — Бригит опустила взгляд на свою ночную сорочку. Кровь уже высохла, и белое полотно покрылось бурыми и жесткими пятнами. Она подумала было, что ей стоит переодеться, но потом отказалась от этой мысли. Окровавленная ткань создаст нужный эффект. Бригит подошла к окну, приоткрыла ставни и осторожно выглянула в щелочку. Ночь оставалась тихой, и нигде не было видно ни души.

Обернувшись, она бросила последний взгляд на спальню и уже приготовилась было вылезти в окно, как вдруг в голову ей пришла неожиданная идея. Пройдя в дальний угол комнаты, она схватила свечу, которая каким-то чудом не упала и продолжала гореть во время ее схватки с Конлайдом. Бригит вновь окинула взглядом комнату, освещенную знакомым тусклым светом.

«Покрывала, — решила она. — И гобелены». Схватив ближайший гобелен за угол, она швырнула его на кровать. Затем она сбросила тяжелые шкуры на пол, оставив на соломенных матрасах лишь шерстяное и полотняное одеяла. Взяв свечу, Бригит поставила ее на пол и подвинула так, чтобы пламя принялось лизать уголок одного из одеял. Язычок огня затрещал, танцуя и чадя, но потом ткань занялась, и он вскарабкался вверх по одеялу, взобрался на кровать и начал пожирать постельное белье. В комнате стало светлее, когда Бригит распахнула ставни ровно настолько, чтобы пролезть в них, спрыгнула на землю и притворила их за собой.

Она поспешила вперед по открытому месту, на котором располагалась королевская резиденция, утопая босыми ногами в холодной грязи. Вот она приостановилась и обернулась. Сквозь узкую щелку в том месте, где ставни были прикрыты неплотно, наружу пробивалась тончайшая полоска света, но в остальном не было видно никаких признаков того, что в комнате разгорается пожар. Стены были толстыми, сложенными из глины с соломой, и она надеялась, что пройдет еще некоторое время, прежде чем пламя распространится настолько, что его кто-нибудь заметит.

Оставив королевский дворец за спиной, она бросилась к темной громаде церкви, смутно видневшейся в ста футах впереди. Еще дальше раскинулся главный зал, из окон которого все еще струился свет, но и там царила тишина. Она представила себе мертвецки пьяных ри туата, валяющихся на полу, подобно ее супругу, хотя, следует надеяться, не в лужах собственной крови. Скорее уж собственной блевотины.

Бригит двинулась вдоль северной стороны церкви, всего В паре футов от грубой каменной стены. Вокруг по-прежнему не было видно признаков того, что ее заметили или подняли тревогу. Перед входом в монастырь она остановилась. Было слишком темно, чтобы разглядеть замок, поэтому она принялась шарить руками по стенам и дубовым дверям, пока не нащупала холодный железный механизм. Она немного повозилась с ним, и вскоре раздался звонкий щелчок, прозвучавший в ночи с пугающей громкостью. От неожиданности у Бригит перехватило дыхание. Тяжелая дверь отворилась вовнутрь, всего на какой-нибудь дюйм и, к счастью, без дальнейшего шума. Бригит распахнула ее еще на несколько дюймов, только чтобы протиснуться самой, и скользнула внутрь. Она не стала закрывать за собой дверь, боясь, что та заскрипит.

Наверное, целую минуту она не двигалась, ожидая, пока глаза привыкнут к темноте. Снаружи было темно, но внутри здания было еще темнее. Однако вскоре темнота начала обретать очертания — вестибюль, множество дверей, деревянный сундуку стены. Еще до смерти отца она исполняла обязанности хозяйки всех домовладений в Таре и проверяла работу слуг и рабов, которых отправили привести в порядок жилые помещения братии, так что она знала, какая именно дверь ей нужна. Бригит оставалось лишь надеяться, что с тех пор, когда она в последний раз была здесь, расположение комнат не изменилось.

Она сделала осторожный шажок вперед, потом еще один. И вот уже она движется по коридору, придерживаясь рукой стены и отсчитывая двери на ходу. Она не испытывала ни паники, ни страха, а одну лишь решимость сделать то, что должна, и это изрядно удивляло ее. В последние месяцы у нее было много поводов для удивления, но самым поразительным оказалось это новое открытие самой себя.