Миротворец - Андрей Величко Страница 29

Это переполнило чашу терпения англичан, и они в ультимативной форме потребовали от Тафта вступления в общую войну. Так что с пятнадцатого августа в число наших противников вошли еще и Штаты…

Ну а «Лузитания» благополучно прибыла в Дублин, где ее пассажиры были восторженно встречены восставшими. Никто ей не мешал, потому как порядок в порту и в радиусе ста километров от него обеспечивали три подводные лодки типа «Килька»: «Перебор», «Зазноба» и «Ахерон». Вообще-то «Кильки» у нас поначалу шли под номерами, ибо попробуйте-ка найти сто десять наименований маленьких морских рыбок! А ведь лодки продолжали строиться. Но сухие цифры, видимо, не очень импонировали нашим подводникам, и лодки быстро обзавелись неофициальными кличками, которые потом решено было легализовать. Думаю, понятно, почему лодка с номером 22 получила имя «Перебор». Про «Зазнобу» я ничего сказать не мог, как-то это прошло мимо меня, а вот третья лодка… Ее командир смог пробить для своего судна это звучное мифологическое название. Но личный состав подплава, хоть и отличался от средней массы флотских чуть более высоким образовательным уровнем, все же знал древнегреческие язык и мифологию отнюдь не поголовно. В результате некоторые от недостатка образования называли лодку «Охерон», а кое-кто от его избытка – и вовсе «Афедрон».

В следующие два дня планы противника вроде как определились. Сначала передовые силы английского флота сунулись было в Ирландский пролив, но к тому времени наши «Кильки» уже успели его основательно заминировать, так что, потеряв легкий крейсер, подорвавшийся на мине, и два миноносца, торпедированные дежурившим там «Ахероном», английский командующий адмирал Джелико решил не рисковать и двигаться вокруг Ирландии, тем более что в Кардиффе базировались новейшие миноносцы, задуманные в основном как корабли противолодочной обороны. Перед Шеером, командующим объединенной русско-немецкой эскадрой, встала непростая задача. Если бы он по примеру англичан пошел в обход, то оказался бы у Дублина через трое суток после подхода туда основных сил Роял Нави. Понятно, что три наших крейсера и три подлодки противостоять ему не смогут, и Дублин будет превращен в развалины, а дальнейшая судьба восстания окажется под очень большим вопросом. И Шеер решил рискнуть и идти кратчайшим путем, через Ла-Манш. Еще одна смешанная эскадра под командованием Хиппера вышла из Танжера, но она-то всяко опаздывала к месту событий как минимум на сутки.

В составе эскадры Шеера было три ударных авианосца – наши «Сириус» и «Канопус» плюс немецкий «Король Фридрих». Сам адмирал держал флаг на «Арии». Также там имелось еще семь хоть и менее мощных, но современных линкоров и пять линейных крейсеров. У Хиппера линкоров не было вообще, основой его эскадры являлись три линейных крейсера и два наших эскортных авианосца. Еще два ракетных крейсера, реальную боевую ценность которых пока еще никто толком себе не представлял. Кроме того, в Ирландское море спешил дивизион «Килек», до этого пребывавший на Канарах. Основные же силы нашего подводного флота, базировавшиеся в Найденовске и в Исландии, к месту событий никак успеть не могли.

А встретиться всему этому предстояло с двумя суперлинкорами: «Нельсоном» и почти однотипным с ним «Айрон Дюком». В дополнение к ним в эскадре было двадцать два линкора и девять линейных крейсеров. И один аж сверхударный авианосец на сто двадцать машин! Впрочем, по поводу этого последнего мы не очень волновались, ибо он был укомплектован экипажами менее месяца назад, и за это время базировавшейся на нем авиагруппе ни разу не удалось поднять в воздух более пятнадцати самолетов одновременно.

Погода все это время стояла условно летная – сильный ветер, иногда дождь, волнение порядка пяти баллов. То есть взлететь-то с авианосца можно, но вот с посадкой будут большие проблемы. На нашем «Сириусе» имелась шестерка асов, способных летать и не в таких условиях, причем не только днем, но и ночью – у них были приборы ночного видения. В общем, Шеер шел так, чтобы подойти к Ла-Маншу в середине ночи. Никаких крупных кораблей противника он встретить там не мог, разведка это гарантировала. Оставались береговые батареи англичан и их же авиация, потому что французам последние три дня стало совершенно не до Ла-Манша. Их оборона трещала под ударами повернувших из Бельгии после битвы при трехбуквенном городе главных немецких сил, а КМГ Богаевского, вышедшая на оперативный простор, добавила паники в тылу. В общем, Шеер решил: при атаке с воздуха первыми идут в бой шесть наших асов-ночников. Если этого окажется мало – взлетают немецкие летчики, но даже и не пытаются садиться обратно после боя, а выбрасываются на парашютах над Францией, после чего действуют по обстановке, вплоть до сдачи в плен.

Вечером я лег спать пораньше, где-то в полпервого, наказав будить себя в случае любых неприятных вестей от Шеера. И меня таки разбудили… Я глянул на часы – четверть пятого. По идее эскадра уже должна была пройти Ла-Манш. И что там у нее стряслось?

– «Фридрих» горит, – доложили мне, – эскадра продолжает движение, скорость двадцать узлов, пожар тушат на ходу. Только что замыкающие крейсера «Кенигсберг» и «Орел» прошли узость пролива.

А, то есть пока ничего непоправимого, хотя как это англы ухитрились поджечь именно «Фридриха»? Нет чтобы по «Арию» стрелять или бомбами кидаться. С такими мыслями я оделся и пошел на узел связи. К моему приходу там уже появилась радиограмма с «Сириуса», проясняющая ситуацию. Прочитав ее, я с трудом сдержался от матерного излияния эмоций. Нет уж, мы их лучше прибережем до встречи с Вилли! Русский непечатный он знает уже очень неплохо, поймет, что я захочу ему сказать. Ведь намекал же я, и не раз, что его главком люфтваффе, Вальтер Штар, будучи прекрасным пилотом, организатором является весьма посредственным и значения дисциплины не понимает вовсе! Так нет, герой, мол, маньчжурской войны, шестнадцать сбитых, сам ему железный крест вручал… Ну вручил, так и отправил бы командовать элитным полком! А теперь – вот вам подарочек к сражению, которое, может быть, окажется решающим в этой войне.

Англичане, обнаружив эскадру у входа в пролив, подняли самолеты с двух находящихся поблизости аэродромов. Хорошо еще, что в результате какой-то путаницы к цели первой подошла группа с фугасными бомбами! Понятно, что никуда они в темноте не попали. С «Сириуса» поднялись наши асы и начали показывать англам, где зимуют раки, но тут налетела вторая волна, на сей раз с осветительными бомбами. И успела-таки сбросить десятка два, пока переключившиеся на нее «Стрижи» не прекратили это безобразие. Но береговые батареи открыли огонь, появились первые попадания. Тогда Шеер и отдал приказ капитану «Фридриха» поднять две эскадрильи для бомбежки батарей. А после нее – лететь во Францию и сигать там с парашютом! Вполне разумный, как показало ближайшее будущее, был приказ. Но один не то шибко гордый, не то еще хрен знает какой ас решил, что это недостойно его возвышенной натуры, и попытался сесть на авианосец. При боковом ветре, порывами до пятнадцати метров в секунду, и при волнении в четыре балла! Да еще и ночью.

К общему несчастью, он оказался действительно неплохим пилотом и не промахнулся мимо палубы. Но сел только где-то у середины и, не зацепив трос финишера, со всей дури вмазался в стоящий самолет дежурного звена. Оба загорелись, потом полыхнул еще один, и англичане, обрадованные возникшим костром, открыли по нему огонь. Авианосец вообще-то уже выходил из зоны обстрела, так что ему достался только один снаряд, но он прилично разворотил летную палубу у островной надстройки. В общем, весь следующий день «Фридрих» будет небоеспособен, а ведь главные события, скорее всего, именно тогда и произойдут. Вот вам и немцы, самая дисциплинированная нация, подумал я, глотнул у дежурного холодного чая и пошел досыпать.