Голландия без вранья - Сергей Штерн Страница 28
Голландия без вранья - Сергей Штерн читать онлайн бесплатно
В плоской, как доска, Голландии, где каждый домик виден за двадцать километров, такое обособление было бы невозможным. Все вассалы бы тут же переженились с соседними, и уже было бы не до войн — надо детей растить.
В 843 году происходит важное событие — новоявленная Франкская империя распадается на три части — Восточно-Франкское, Западно-Франкское и, можно сказать, Срединное королевство, куда входят Бенилюкс, Швейцария и Северная Италия. После этого запад и восток на протяжении нескольких веков постоянно дерутся за обладание серединой — ходят слухи, что там клубника шибче растет…
…А собственно история сегодняшних Нидерландов начинается во второй половине пятнадцатого века. Жил-был в Австрии принц Максимилиан. Он был из знатного рода Габсбургов, но, кроме знатности, у него ничего особенного не было — ни владений, ни денег, поэтому выход из создавшегося положения был только один — поскорее жениться повыгодней. Выбор пал на принцессу Марию Бургундскую, наследницу множества нидерландских провинций. Вскоре у них родился сын Филипп. Мальчик рос не по дням, а по часам и вскоре после своего рождения вымахал в красивого юношу, благодаря чему впоследствии получил прозвище Филипп Красивый. Хотя он, скорее всего, не был особенно уж красивым. Это, скорее всего, тоже какая-нибудь легенда.
Но, как бы то ни было, благодаря своей ослепительной красоте он, как мы сейчас увидим, сделал неплохую карьеру. Он присмотрел себе невесту не где-нибудь, а в самой Испании. Правда, что-то с ней, наверное, было не в порядке, иначе она не получила бы прозвище Хуана Бешеная. Должно быть, характер у нее был не особенно. Но зато папа был, что называется, лучше не придумаешь — король Фердинанд Арагонский, да и мама, королева Кастилии Изабелла, тоже не лаптем щи хлебала. В общем, в 1496 году они сыграли свадьбу, этот самый красивый Филипп и Хуана безумная. Тут все пошло как по маслу — в благодарность за то, что он женился на ихней бешеной дочке, ему, что называется, прямо за свадебным столом пообещали, что, как теща помрет, его сразу назначат королем Кастилии. Так оно и вышло через восемь лет, когда Изабелла скончалась от естественных причин.
То, что Филипп терпеливо ждал все эти восемь лет, не делая никаких попыток поторопить ход событий, говорит, конечно, в его пользу. Или он, наверное, женившись на своей бешеной невесте в неполных восемнадцать лет, был еще сравнительно молодым и неиспорченным человеком. Жаль только, что наш красавец на этом не успокоился, а объявил себя с бухты-барахты королем всей Испании. Тут его тесть, который до этого, желая, наверное, сохранить мир в семье, помалкивал в тряпочку, потерял терпение. Что он там предпринял, история для нас не сохранила, но что мы знаем точно, так это то, что Филипп, прокоролевствовав недолго, скончался при невыясненных обстоятельствах. Но это неважно. Важно то, что Хуана в 1500 году без особых приключений родила мальчика, которого назвали Карлом Пятым. То есть Пятым его, возможно, назвали не сразу, но, как только мальчик слегка подрос, оказалось, что он и есть Карл Пятый.
В девятнадцать лет Карл V становится римско-германским императором. Благодаря удачной женитьбе своего деда Максимилиана, от которого он унаследовал свой титул — тот ухитрился на склоне лет тоже сделаться императором, — а также не менее удачному браку папы Филиппа он приобрел в свои владения Нидерланды, Испанию, все новые американские колонии, часть Италии и все унаследованные им от Габсбургов австрийские владения. Нельзя сказать, чтобы ему выпало легкое правление — со всех сторон полезли невесть откуда объявившиеся будущие протестанты во главе с Лютером и Кальвином. Германия расползалась по частям, и он, устав от государственных забот, отрекся от трона, предусмотрительно разделив свою империю на две части — титул императора достался его брату Фердинанду, а Нидерланды и Испания — сыну Филиппу II. Последние два года жизни он провел в монастыре в Испании. Недаром же он в свое время сказал, что на английском языке хорошо говорить с другом, на французском — с любовницей, на немецком — с врагом, а на испанском — с Богом.
Тут некстати вспоминается сцена из «Тиля Уленшпигеля», где Карл появляется на Страшном суде с недоеденной сардинкой. Видимо, это был большой любитель покушать. И по этому мы чувствуем к нему определенную симпатию. К тому же отречься от престола — это довольно яркий и внушающий уважение факт его биографии.
Но если при Карле, который вырос в Нидерландах, голландцам жилось сравнительно неплохо, то сынок его, Филипп, просто как с цепи сорвался. Он был патологически жестоким психопатом. Получив воспитание в Испании, он стал ревностным католиком, возомнив, что призван Господом огнем и мечом внедрять на земле истинную веру.
Уже при Карле в Нидерландах количество последователей Лютера и, чуть позднее, Кальвина росло не по дням, а по часам, и Карл V усматривал в этом — и не без оснований — угрозу для своей католической империи. И еще при Карле в Голландии заполыхали костры, на которых сжигали непокорных еретиков.
Но при Филиппе это прямо превратилось в эпидемию. Чуть что не так — пожалуйте на костер. К тому же Филиппу постоянно не хватало денег, поэтому он обложил жителей Нидерландов совершенно непосильными налогами.
Пока налоги взимались с крестьян и ремесленников, все было более или менее спокойно. Но когда это коснулось и богатых купцов, и аристократии, им стало невмоготу терпеть, что кто-то со стороны присматривается к их богатствам. В 1567 году они собрали делегацию из трехсот наиболее знатных людей Нидерландов и явились в Брюссель к наместнице Филиппа Маргарите Пармской. Речь держали два наиболее богатых и знаменитых графа — Ламораль Эгмонт и Филипп ван Хоорн.
— Так и так, ваше высочество, — сказали графы, — это прямо сил никаких нет терпеть. Если так будет продолжаться, поручиться ни за что не можем.
— Ладно, — говорит Маргарита, — я подумаю. И, одарив делегатов разными скромными сувенирами, отпускает их с Богом.
Когда успокоенные аристократы, толкаясь в дверях — все-таки, шутка сказать, триста человек! — наконец ушли, она тут же позвала своего советника, французского кардинала Гренвиля.
— И что ты на все это скажешь? — спрашивает она, кладя ему голову на плечо. — По-моему, они какие-то несобранные.
— Не переживай, рыбка, — говорит кардинал, гладя ей прическу, — сe ne sont que des Gueux.
То есть не о чем тут волноваться, это просто бродяги. Не стоило бы приводить французскую цитату, но это обидное словцо «Gueux» — «Гё», бродяги, дошло каким-то образом до голландцев, и они, подняв впоследствии восстание, стали именовать себя «гёзы».
И конечно, такая негибкая политика со стороны испанцев толкала все больше людей в объятия лютеранства и кальвинизма. В 1568 году разразился так называемый статуйный бунт — кальвинисты врывались в церкви и вдребезги разбивали драгоценные статуи: с их точки зрения, католики были идолопоклонниками, что, как известно, противоречит заповедям Господним («Не сотвори себе кумира»).
— Ах так, — сказал Филипп, когда запыхавшийся гонец сообщил ему за ужином неприятное известие и развязал салфетку. — Ну они у меня попляшут.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments