Гатчинский коршун - Андрей Величко Страница 28

«Все-таки на женщин сильно действует появление внуков,– думал я дождливым октябрьским вечером 1905 года.– Причем именно внуков, внучки на них так не влияют!»

Вот в том мире жили мы с супругой не сказать что в такой уж безумной любви, но в полном согласии. И что? Как только дочь разродилась потомством, жена тут же сбежала то потомство нянчить. Но там ладно, все-таки это себя так повела законная жена. Но тут-то – любовница! И то же самое – дочек Ники по полтора раза в год видела и не страдала от этого, а как родился у Николая сын Алеша, так она готова была все свободное время проводить вокруг него. Правда, у Алисы это не встретило ни малейшего понимания, так что в тот раз все быстро вернулось в исходное состояние. Но теперь, с рождением Вовочки, да еще при полном попустительстве Маши, моя ненаглядная безвылазно торчала в Зимнем, заявив мне, что если я хочу ее видеть, то пусть сам и приезжаю. Будучи, в общем, человеком довольно занятым, я совмещал визиты к даме сердца со служебными надобностями, по которым мне иногда требовалось посетить императорскую резиденцию. Дело в том, что Гоша выразил пожелание, чтобы аресты лиц, начиная от третьего класса табели о рангах и выше, я производил лично. А то, мол, империя все-таки сословная, и неудобно, когда его сиятельство какого-нибудь министра берут под белые ручки простые сержанты… Так что в последний раз, когда я приезжал за Бирюлевым, уловивший закономерность народ впал в панику и попрятался. «И чего, спрашивается, так пугаться, если не воруешь? – грустно думал я, идя по мгновенно опустевшим коридорам.– Ведь сегодня я приехал не по служебной надобности – всех подлежащих этому уже взяли,– а по зову сердца, в кой-то веки раз повидать любимую… Я вам виноват, что желающих грохнуть меня можно выстроить в очередь длиной с горбачевскую водочную, и поэтому ездить приходится с охраной? Ну вот, опять кто-то бегом ломанулся, вон как копытами стучит… Что там за «шлеп»? А, занесло болезного в повороте, полы-то скользкие».

Мари уже ждала меня. На столике – кофе, пиво, вобла и печенье.

– Дорогой,– поинтересовалась она после того, как ознакомила меня с последними новостями про Вовочку,– ты как-то будешь готовиться к свадьбе?

– Это к какой еще? – поперхнулся пивом я.

– О господи! – вздохнула дама.– И за что мне такое наказание? Не пугайся, не к нашей! Его высочество и твой генерал, между прочим, Михаил собирается сочетаться браком с японской принцессой, в православии принявшей имя Марина Владимировна.

– Хорошее имя,– согласился я,– и когда они двинут под венец?

– Сразу после Рождества.

– Три месяца же еще осталось!

– Вот я и спрашиваю заранее, а то скажешь тебе за две недели, а в ответ – занят!

– Спасибо, придется, конечно, готовиться – там же все августейшие персоны будут, с одной охраной возни сколько… Или ты имела в виду что-нибудь другое?

– Я вообще-то имела в виду, что не надо туда приходить в этой черной форме, а то половина гостей разбежится. И в своем синем дранье, которое ты называешь «джинсой», тоже не стоит. Сшей, наконец, себе нормальный костюм, а?

Ну, раз ее величество велит сшить, то что тут поделаешь – пришлось радировать в Находку и приказать срочно отправить в Гатчину тамошнего портного, которого я считал Айсбергом, а он при ближайшем знакомстве оказался Айзенбергом. Он поселился тут же, во дворце. Вообще-то я не настаивал – думал, может, человеку за почти три года надоело сидеть на полуказарменном положении. Однако, узнав, что за житье во дворце не придется платить, мастер категорически заявил мне, что дворец его вполне устраивает и я, как сосед, тоже. Получив же мое разрешение вкупе с заверением, что чего-чего, а еврейских погромов тут точно не будет, он перетащил к себе и жену с двумя внучками. Потом сел за работу и за несколько дней сваял мне костюм по картинкам – я распечатал ему десяток фото Шона Коннери в роли Бонда.

– Таки с бородой вы выглядите куда солидней! – сообщил мне мастер, переводя взгляд с меня на картинки и обратно.

Свадьба прошла без происшествий, желающих устроить на ней взрыв-другой нашлось мало, всего две боевых ячейки – эсеровская и анархистская, так что мы чествовали нашего главкома ИВВФ и Марину Владимировну в мирной, патриархальной и даже чуть скучной обстановке. Гостей было немного, действо заняло всего полдня и не сопроводилось ни единым актом рукоприкладства. Мало того – даже дядя-адмирал практически не нажрался! Впрочем, в основном это была заслуга его молодой жены Оленьки.

А через три дня после этой свадьбы я получил из Англии такие сведения, что вынужден был срочно собрать политбюро.

– Ну, так что у нас тут случилось катастрофического? – открыл заседание Гоша.

– В конце марта Англия объявит войну Черногории,– пояснил я.– Якобы они все это время собирали материалы про действия черногорской эскадры, и вот, наконец, признали их противоречащими всему, чему только можно…

– Допрыгались,– мрачно констатировала Маша.

– Они или мы? – невинно поинтересовалась Мари.

– Вот это и есть предмет сегодняшней беседы,– хмыкнул Гоша.– У тебя имеется что-нибудь по их дальнейшим планам?

– Из фактов – только то, что тебе скоро придет приватное письмо от Эдика на тему «да плюньте вы на ту Черногорию». Типа к нам претензий у них нет. На самом деле, понятно, все обстоит как раз наоборот…

– А,– заинтересовался Гоша,– то есть им выгодно, чтобы мы не вмешивались в конфликт и огребли за вероломство падение международного авторитета?