Катрин Блюм - Александр Дюма Страница 28

— Там, посмотри, — прошептала Катрин ему на ухо, — он там, у двери!

— Он! — воскликнул Бернар. — И что он делает здесь?

— Тише! — сказала Катрин, сжимая руку молодого человека. — Твоя мать пригласила его вместе с мсье мэром и мадемуазель Эфрозин… Бернар, он твой гость!

Действительно, на пороге возник молодой человек, одетый в изящный костюм для верховой езды и цветной галстук, в руке он держал хлыст. Увидев молодых людей, стоявших почти в объятиях друг друга, он, казалось, спрашивал себя, должен ли он уйти или остаться.

Взгляды Бернара и вновь прибывшего встретились.

Глаза молодого лесничего метали молнии.

Парижанин инстинктивно понимал, что попал в логово зверя.

— Извините, мсье Бернар, — пробормотал он, — но я искал…

— Да, — сказал Бернар, — и в результате вы нашли то, что не искали?

— Бернар! — тихо сказала Катрин.

— Оставь! — сказал молодой лесничий, пытаясь освободиться от объятий Катрин. — Я должен сказать несколько слов мсье Шолле; если мы сейчас честно и откровенно поговорим, то все будет решено!

— Бернар! — продолжала настаивать Катрин. — Будь терпеливым и хладнокровным!

— Будь спокойна… но только дай мне сказать два слова этому господину… или, клянусь Богом, я скажу ему больше!

— Да, но…

— Успокойся же, прошу тебя! — И настойчивым движением

Бернар подтолкнул Катрин к двери.

Девушка поняла, что всякая попытка остановить его, всякая настойчивость с ее стороны только бы увеличили гнев возлюбленного. Поэтому она вышла из комнаты, умоляюще сложив руки и ограничившись мольбой во взгляде.

Когда дверь на кухню, через которую вышла Катрин, закрылась, молодые люди остались наедине.

Бернар проверил, хорошо ли захлопнулась дверь, и закрыл ее на засов.

Затем он повернулся к Парижанину.

— Итак, мсье, — сказал он, — я тоже кое-что искал, вернее, кое-кого, но мне повезло больше, чем вам, так как я нашел того, кого искал. Я искал вас, мсье Шолле!

— Меня?

— Да, вас!

Молодой человек улыбнулся. Когда на него нападал мужчина, он вел себя так, как подобает мужчине.

— Вы меня искали?

— Да.

— Но, как мне кажется, меня совершенно не трудно найти!

— За исключением того момента, когда вы уезжаете рано утром в тюльбири, чтобы встретить парижский дилижанс по дороге, ведущей в Гондревиль!

Молодой человек резко выпрямился и с гордой улыбкой ответил:

— Я выезжаю из дома в тот час, который мне удобен, и я еду туда, куда мне хочется, мсье Бернар. Это никого не касается!

— Вы абсолютно правы, мсье. Каждый свободен в своих действиях, но есть истина, которую вы, надеюсь, не будете оспаривать, так же как я бы не стал оспаривать, если бы она исходила от вас!

— Какая?

— То, что каждая собственность имеет хозяина!

— Я с этим и не спорю, мсье Бернар!

— В таком случае вы понимаете, мсье Шолле, что если я землевладелец, то поле, входящее в мою собственность, принадлежит мне; если я пастух, то мое стадо принадлежит мне, если я фермер, то ферма, на которой я живу, — тоже принадлежит мне. И если из леса появится кабан, чтобы опустошить мои поля, то я спрячусь в засаду и убью этого кабана; если появится волк и нападет на моих овец, то я застрелю этого волка; если лиса прокрадется на мою ферму, чтобы полакомиться моими курами, то я поставлю ей ловушку или размозжу ей голову ударом своего сапога! Если бы поле, овцы и куры не принадлежали мне, то я не имел бы на это права, но они мне принадлежат, и это меняет дело! Да, кстати, мсье Шолле, я имею честь вам сообщить, что даже без согласия родителей я хочу жениться на Катрин и что через две недели Катрин станет моей женой, моим благом, моей собственностью, в связи с чем я хочу сказать: «Горе тому кабану, который собирается опустошить мои поля! Горе тому волку, который пытается подобраться к моей овце! Горе той лисе, которая хочет полакомиться моими курами!» А теперь, если у вас есть какие-нибудь возражения, то выскажите мне их прямо сейчас. Я вас слушаю!

— К сожалению, — ответил Парижанин, который, несмотря на всю свою храбрость, был рад выпутаться из затруднительного положения, — к сожалению, вы не единственный, кто меня слушает!

— Не единственный?

— Нет… Вы хотите, чтобы я ответил вам в присутствии женщины и священника?

Бернар повернулся. Действительно, на пороге стояли аббат Грегуар и Катрин.

— Нет, — сказал он, — вы правы. Ни слова!

— Итак, до завтра? — спросил Шолле.

— До завтра! Или до послезавтра! Я к вашим услугам в любое время, когда и где вам угодно!

— Прекрасно!

— Друг мой, — сказала Катрин, очень довольная приходом доброго аббата Грегуара, дающего ей возможность вмешаться во все происходящее, — вот наш дорогой аббат Грегуар, которого мы все так любим и которого я, со своей стороны, не видела уже восемнадцать месяцев!

— Здравствуйте, дорогие дети! — сказал аббат.

Молодые люди обменялись последними взглядами, в которых таился вызов, и Луи Шолле удалился, попрощавшись с Катрин и аббатом, в то время как Бернар с улыбкой на устах приблизился к аббату, чтобы поцеловать ему руку со словами:

— Добро пожаловать, посланник мира! Добро пожаловать в дом, где все мечтают обрести душевный покой!