На вахте и на гауптвахте. Русский матрос от Петра Великого до Николая Второго - Николай Манвелов Страница 27

У нижних чинов и у офицеров камбузы были разными. Размещались они на верхней палубе и для снижения пожарной опасности обкладывались специальными негорючими материалами (в разные годы — от кирпичей до бетонных плиток). Топился камбуз дровами либо каменным углем, хотя на паровых судах чаще всего отапливался посредством вспомогательных котлов судовой кочегарки.

Отметим также, что на парусниках существовал обычай гасить огонь в камбузе в половине девятого вечера в целях пожарной безопасности. Это правило сохранялось даже на многих железных кораблях до конца XIX века

Вокруг камбуза всегда существовала группа матросов, помогавшая коку «на общественных началах». Взамен они получали возможность погреться у жарких котлов, а также «побаловаться чайком» (при наличии собственной заварки).

С третьей четверти XIX века корабельная «поварня» приобрела вид большой медной печи, в которую было вмонтировано несколько котлов — один обязательно для кипятка Котлы были либо чугунные, либо медные, луженые. Использование медной посуды для приготовления пищи было запрещено; в крайнем случае использовалась посуда деревянная, и то для доставки еды непосредственно едокам.

На больших кораблях было несколько камбузов.

Так, на линейном корабле «Андрей Первозванный» было два командных камбуза (на 800 и 250 порций), а также три отдельные плиты, на которых готовилась пища для адмирала и командира корабля, для офицеров и кондукторов (31 человек и 24 человека соответственно). Кроме того, на корабле имелись две хлебопекарни и квашня с тестомешалкой. Добавим, что посуда мылась опресненной водой в специальной посудомоечной машине.

Камбуз должен был располагать большим количеством различной утвари. Так, Морской устав Петра Великого в числе «каютных припасов» упоминает два вида котлов, два вида «кастролов» (кастрюль), четыре вида сковородок, а также два вида «уполовников», блюда, ендовы ^[80] и «большой стол».

Далее следует «поваренная и протчая посуда». К ней относились еще два вида различных котлов, медные «уполовники», «решета, чем пену снимать», «помпы медные, чем воду из бочек брать» и щипцы. За ними следовали два вида вилок, ложки, кружки и чарки, цепи для котла, вертелы, ведра и так далее. В списке «поваренной и прочей посуды» есть также режущие ухо либо странные названия — «сера горючая»,«фаркеш» и «полуфаркенс».

Замыкали список «купорские» ^[81] припасы — большие струги, тессель ^[82], купорские топоры, кривые скобелей ^[83], «клещей кривые, чем прижимать обручи», а также сами обручи — деревянные и железные.

* * *

Теперь перейдем к ежедневному столу матросов. Сразу же вынужден разочаровать читателя — как такового высочайше утвержденного меню из разносолов для командного состава не было.

Но перейдем к матросскому рациону.

Первым документом, регламентирующим раскладку продуктов в котлах нижних чинов (или, как их тогда называли, «служителей»), является Петровский Морской устав. В нем мы читаем, что ежемесячно (в «морском месяце» считалось 28 дней) «служителю» причиталось по пять фунтов говядины и свинины, 45 фунтов сухарей, десять фунтов гороха, пять фунтов гречневой и десять фунтов овсяной крупы. Кроме того, в паек входили четыре фунта рыбы, шесть фунтов масла, пиво (семь ведер), «вино» ^[84] (16 чарок), уксус (полкружки) и полтора фунта соли.

Устав давал и рекомендации и по меню на неделю. В воскресенье, среду, четверг и субботу личный состав предлагалось кормить мясом с кашей. Пятница была постным днем, поэтому каша варилась с рыбой. В понедельник и среду «служители» ели с утра «кашу густую», а по вечерам — горох.

Унтер-офицеры, согласно Морскому уставу, должны были получать продукты натурой. Здесь (в отличие от офицеров) никакой шкалы не было и всем отпускались одинаковые суммы — исходя из стоимости полутора порций. Такое денежное содержание полагалось шкиперам третьего ранга и подшкиперам, штурманам и подштурманам, боцманам и боцманматам ^[85], подконстапелям, шхиманам ^[86] и шхиманматам ^[87], сержантам, первым профосам ^[88], тиммерманам, первым трубачам и подлекарям.

Далее следовала любопытная ремарка:

«Прочим всем ^[89] варить в большом котле обще указную пищу, и ничего своего ни у кого не принимать поварам только ежели тех же указных вещей свежее что, мясо или рыбу в указные дни, и варить в указное время дважды в день, каждый раз поединова, а не по прихотям; в чем смотреть комисару, под лишением чина».

Для справки приведем цены на продовольствие, отмеченные на рынках Санкт-Петербурга 28 июня 1847 года.

Говядина свежая стоила за фунт 2,75 копейки (ссеки, грудинка, кострец), 2,5 копейки (бедренная часть), две копейки («ребра и передых). За фунт говяжьего сала просили 3,5 копейки. Голяшки, в зависимости от размера, стоили три копейки (большая), 2,5 копейки (средняя) и две копейки (маленькая).