Князь Кий: Основатель Киева - Василий Седугин Страница 27

Потом всю неделю стали прибегать жители дальних лесных деревень, спасаясь от разбойников. Селения их были разграблены и сожжены, народ побит.

Стон стоял в городе. Ко всему этому прискакала стража с границы: в селениях скапливаются большие силы буртасов, готовясь к грабительскому походу на Брянск. Верно говорят в народе: пришла беда, отворяй ворота.

Буртасы появились через неделю. Массы пеших воинов вываливались из леса и растекались по лугам и пашням, окружая город с трёх сторон; с четвёртой защищал обрывистый берег Десны.

Два дня накапливались силы буртасов. На третий пошли на приступ. Одетые в шкуры животных, с деревянными щитами, пиками и короткими мечами, кидались они на крепостные стены нестройной толпой, громко крича, трубя в рожки, стуча колотушками и наполняя воздух звуками трещоток. Ставили лестницы, лезли на стены и башни. Их неудержимо манили невиданные богатства купца из Родни.

Горожане встретили врагов тучей стрел, стали лить на головы кипяток и смолу, крюками отталкивать штурмовые лестницы, но супостаты лезли и лезли...

До полудня буртасы не могли одолеть защитников. А затем то там, то здесь группы их сумели взобраться на крепостную стену, и стали пробиваться по ней, очищая от защитников; иные прыгали на землю и завязывали схватку уже внутри города.

Всё это видел Ждан с высоты Большой башни. Пока были резервы, посылал подкрепление в опасные места. Но вот настала решающая минута. Противник втянул в сражение все свои силы, а горожане стали выдыхаться. И тогда он приказал зажечь костёр из заранее приготовленных на вышке сухих ветвей. Костер запылал, густой дым от зелёной травы, брошенной в него, потянулся в небо. Это был сигнал для Кия.

Прошло несколько томительных минут, и вот из леса хлынула конница. Перестраиваясь на ходу в лаву, она стала охватывать буртасов подковой. Впереди на чёрном коне скакал высокий всадник. Конь нёс его сильными ровными бросками. Это был Кий. Он первым врезался в толпы неприятеля, делая молниеносные взмахи мечом; бросал своего коня то в одну, то в другую сторону, круто останавливал; конь взвивался на задние ноги, так что трепыхалась длинная грива, и, подчиняясь властной руке седока, снова мчался вперёд, стремительно и неудержимо.

Следом за ним конники врубились в опешившие толпы буртасов, которые до того растерялись от удара в спину неизвестно откуда взявшихся всадников, что почти не оказывали никакого сопротивления.

Со стен на врага покатились защитники города. Противник был зажат с двух сторон, началось без» жалостное истребление. Ждан, видя эту картину с высоты башни, не мог сдержать торжества победы. Он в восторге хлопал себя ладошками по бёдрам, топай сапожищами по деревянному настилу, словно выплясывал дикий танец, кричал и визжал что-то невразумительное...

Значительная часть буртасов прорвалась сквозь тонкую линию конников и кинулась к лесу. Преследование превратилось в избиение их на большом пространстве пашен и лугов, которые вскоре покрылись многочисленными трупами врагов. Разгорячённые победители ворвались в лес, долго гонялись по чащам и буреломам, пока лесные жители не растворились среди деревьев.

В городе началось всеобщее торжество. Героями его были все воины, но особо выделяли конников Кия. Вернулся из леса караван с товарами Ждана, и все караванщики — живы и здоровы. Среди толп городских жителей ходили селяне, которые недавно рассказывали об ужасных разбойниках; теперь успокаивали всех встречных и поперечных; сёла их целы и невредимы, а жители живут и здравствуют; что касается слухов, то они их распространяли по заданию Ждана. Зато как здорово удалось провести соглядатаев буртасов, которые так и не прознали правду об отряде Кия!

Торжества по случаю победы продолжались зри дня. На четвёртый день конница Кия и войско кривичей отправились в поход против буртасов. Цель была простой и вполне в духе своего времени: грабёж и разорение селений соседнего племени, чтобы отомстить за все беды и несчастья, которые испытали русы от его набегов. Нападавшие разбились сначала на сотни, потом на десятки и словно бреднем прошлись по южным вражеским землям. Жглись селения и городки, убивались и брались в плен жители, грабили всё, что представляло какую-то ценность, остальное уничтожалось безо всякой жалости. Наружу вырвалась накопившаяся ярость и дикая ненависть. Дым пожарищ, трупы и кучи углей оставляли после себя воины Кия и племени кривичей.

Когда стало известно о скоплении вооружённых сил буртасов в северных лесах, был дан приказ на отход. Медленно тянулись тяжёлые возы с награбленным добром, плелись за ними связанные верёвками предназначенные для продажи в рабство мужчины и женщины, парни и девушки, дети... Попытки буртасов напасть и отбить пленных и добычу пресекались искусными атаками конных отрядов.

Сам Кий старательно избегал встреч с пленными. Он боялся глядеть им в глаза: ведь недавно сполна испытал их участь... Но ему и в голову не приходило освободить их. Он был твёрдо убеждён: так устроена жизнь, когда ты или свободный, или раб. Другого не дано. За нас всё решает Всевышний.

На границе войско русов разделилось: кривичи двинулись в сторону Брянска, а конница Кия направилась в Родню. На полпути всё добро было сложено в одно место и поделено между воинами. Первым брать добычу предоставили Кию. Он облюбовал белый плащ, расшитый золотыми нитями, блестящий, панцирь, новый кафтан, сафьяновые сапоги и горбоносого коня с белыми губами и огненными глазами. Он отказался от рабов, которых можно было продать за большую цену.

После этого они с Колываном и сотскими отобрали товары в казну отряда и приставили стражу. Расходы на отряд были огромными: на питание, вооружение и самые непредвиденные обстоятельства.

Затем взяли себе сотенные, десятские и последними делили добычу рядовые воины. Осталась ещё большая груда награбленного, которую взял под свою опеку Кий, чтобы раздать населению.

Слухи о победе Кия перегнали его войско. Население Родни высыпало за крепостные стены. Сначала небольшие группы, а потом толпы окружили конников, приветствуя радостными криками, цветами, объятиями, поцелуями. И посреди этого людского моря на горячем коне, в красивейшей одежде полководца ехал Кий. Он держался спокойно и невозмутимо, мужественное лицо его было холодно и непроницаемо.

И вдруг его будто молнией поразило: он вспомнил про Власту. Вспомнил впервые за всё время похода. Он не догадался отобрать ей подарка! Будто затмение нашло!

Он поманил к себе Щёка:

— Расшибись, но немедленно достань подарок для моей девушки!

Щёк — рот на улыбке, глаза смеющиеся — понимающе кивнул головой, развернул коня и поскакал к обозу. Не проехал Кий и двухсот шагов, как тот вернулся и кинул ему свёрток.

И тут его кто-то тронул за стремя. Он оглянулся и увидел идущую рядом с ним Власту. Она держалась за его стремя и влюблёнными, полными восхищения глазами смотрела на него. У него потеплело в груди. Он наклонился и поцеловал её в губы, а потом накинул на её плечи красивый заморский платок. Она зарделась и горделиво глянула на толпу: видите, какой у меня славный жених!